Реферат: Возраст ребёнка и тип воспитания отца

Реферат: Возраст ребёнка и тип воспитания отца

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ Р. Ф.

УРАЛЬСКИЙ ГУМАНИТАРНЫЙ ИНСТИТУТ

ФАКУЛЬТЕТ ПСИХОЛОГИИ

                                            Допустить к защите             Карпову О. Г.                                                                            

Курсовая  Работа

Тема: «Возраст ребёнка и тип воспитания отца»

Научный руководитель

к. пс. н. доц.                       ___________________                    Токарева Ю. А.

Студентка

П – 401 з.                            ____________________                      Карпова О. Г.

г. Екатеринбург, 2004 г.

Содержание

Введение …………………………………………………………………………………………3

I. Родители и дети: в контексте науки и культуры ……………………………………………4

1.1.      Культурно-исторический аспект отношений родителей к ребёнку…………..5

1.2.      Ценности русской культуры и воспитания в семье……………………………8

1.3.      Теоретическое обоснование работы психолога с семьёй………….…………11

II. Психологические аспекты взаимоотношений семьи и ребёнка …………………………15

2.1. Роль матери и отца в воспитании ребёнка ………………………………………15

2.1.1. Стиль семейного воспитания и его влияние на развитие ребёнка. ………18

2.2. Тип воспитания отца. ……………………………………………………………..21

2.2.1. Патриархат. …………………………………………………………………..21

2.2.2. Проблемы отцовства. ………………………………………………………..25

2.2.3. Воспитание детей в семье без отца. ………………………………………..27

2.3. Роль отца в воспитании подростка. ………………………………………………30

2.3.1. Формирование мужественности у мальчиков старшего

дошкольного возраста………………………………………………………..31

2.3.2. Подростковый возраст. ……………………………………………………...34

III. Методы диагностики родительско-детских отношений. ………………………………..41

3.1. Экспериментальная часть…………………………………………………………41

Заключение ……………………………………………………………………………………..44

Литература ……………………………………………………………………………………...45

Приложение 1…………………………………………………………………………………...46

Приложение 2…………………………………………………………………………………...47

Приложение 3…………………………………………………………………………………...48

Приложение 4…………………………………………………………………………………...49

Введение

Наиболее существенным фактором, влияющим на воспитание личности, является семья. Это связано с тем, что основную информацию о мире и о себе ребёнок получает от родителей. К тому же родители обладают уникальной возможностью влиять на ребёнка в связи с его физической, эмоциональной и социальной зависимостью от них.

Семья – это малая первичная группа, которая состоит из лиц, связанных двумя типами отношений: супружества и родства, которая обеспечивает личности эмоциональную стабильность, психологическую и физическую безопасность и личностный рост.

Отец и мать реализуют различные функции воспитания, которые обусловлены целым рядом причин исторического и культурного свойства.

Отец в современной российской семье выполняет одну из самых яркий ролей в воспитании ребёнка. С одной стороны над ним довлеют исторические установки прошлого, с другой стороны, отец всё больше становится полноценным субъектом воспитания.

Целостный образ человека можно рассматривать как результат воспитательных воздействий как матери, так и отца. Мы не будем рассматривать в данной работе педагогический потенциал других членов семьи, а также стороннее воздействие на ребёнка. Остановимся на типологии отцовства в современной российской семье. Всё чаще, в психоаналитической работе, связанной с проблемами подростка, психолог ищет причины во взаимоотношениях отца и ребёнка, имеет ли какие-нибудь особенности «мужской стиль» в воспитании и как эти особенности могут учитываться психологом в его работе. Следовательно,  выявление типа воспитания отца в семье становится задачей психолога.

Целью данной работы является изучение типа воспитания отцом подростка.

Задачи: 1 - обобщение теоретических воззрений на проблему воспитания отца.

2 – подбор тестовых материалов для диагностики типов семейного воспитания.

3 – выделение типа воспитания отцом подростка.

Объектом исследования данной работы является психология семьи и семейного воспитания.

Предметом исследования стиль семейного воспитания.

Гипотеза. Можно предположить, что в воспитании подростка отец чаще всего использует демократический стиль общения.

В своей работе мы исходим из того, что роль отца в семейном воспитании исторически недооценивалось и в работе психолога более детально не рассматривалось.

В современном мире с учётом всё возрастающей роли отца, психологу для наиболее полной диагностической и коррекционной работе с подростком необходимо изучить и использовать тип отцовского воспитания.

В современной российской семье повышается образовательный уровень отца, который позволяет ему сознательно и на более высоком уровне вести воспитательную работу с ребёнком. В связи с изменяющимися юридическими и экономическими отношениями в обществе меняется статус отца в семье. Хотя доля неполных семей ещё чрезвычайно велика, в полных семьях уровень ответственности за воспитание детей возрастает с каждым годом.

Следовательно, одним из направлений работы психолога, работающего в детском саду, в школе, в психологическом центре является взаимодействие с семьёй для создания оптимальных условий для развития ребёнка.

1. РОДИТЕЛИ И ДЕТИ В КОНТЕКСТЕ НАУКИ И КУЛЬТУРЫ

Наиболее существенным фактором, влияющим на воспитание личности, является семья. Это связано с тем, что основную информацию о мире и себе ребенок получает от родителей. К тому же родители обладают уникальной возможностью влиять на ребенка в связи с его физической, эмоциональной и социальной зависимостью от них.

Семья имеет ряд функций, которые можно разделить на институциональные и базисные. Институциональные функции носят безличный характер. К ним относятся:

- функция воспроизводства;

- первичный социальный и сексуальный конт­роль;

- экономическая поддержка детей;

- поддержка нетрудоспособных;

- защита права ребенка на полноценное разви­тие.

Базисные функции направлены на то, чтобы человек удовлетворял свои личные потреб­ности в семье. К ним относятся:

- удовлетворение потребности в любви;

- функция эмоциональной поддержки и раз­вития индивидуальности;

- функция самоутверждения, самореализации и личностного роста;

- психотерапевтическая функция семьи;

- функция социальной ответственности за каждого члена семьи;

- функция формирования позитивных отно­шений;

- функция формирования культурной общно­сти.

Современная семья утратила многие функ­ции, цементировавшие ее в прошлом: производ­ственную, охранительную, образовательную и др. Большее значение приобрели такие функции, как психологическая безопасность, эмоциональная удовлетворенность всех членов семьи и подго­товка детей к жизни в обществе. Реализация этих функций предполагает зрелость чувств и психологическую культуру всех членов семьи и, прежде всего, родителей.

Высокоинтегрированная семья отличается тем, что ее члены хорошо знают индивидуаль­но-психологические особенности друг друга и имеют большие резервы влияния друг на дру­га; ее характеризует высокий уровень разви­тия взаимопомощи, а члены имеют хорошо развитые «просемейные» мотивы; семья имеет хороший контакт и взаимодействие с соци­альным окружением (А. С. Спиваковская). Наи­большее значение для супружеских отношений имеет согласие по таким семейным ценностям, как сексуальное общение, рождение и воспита­ние детей, моральная и эмоциональная поддер­жка, социальные контакты.

Э. Г. Эйдемиллер, описывая сплоченную семью, называет следующие особенности: укреп­ление семьи и забота о ней, которые воспринимаются ее членами как самый простой и есте­ственный способ удовлетворения собственных потребностей; развитое доверие членов семьи руг к другу; симпатия. В. Сатир называет среди свойств, присущих зрелым семьям, высокую самооценку, непосредственную, ясную и честную коммуникацию, гибкие и гуманные правила поведения. В такой семье ее члены ориентированы на рост, социальные установки позитивны и открыты.

Для того чтобы выстраивать конструктив­ные взаимоотношения с семьей, психолог должен знать социальный и культурный контекст, внутри которого существует семья, ее струк­турные особенности, характер установок по от­ношению к ребенку.

1.1. КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ОТНОШЕНИЙ РОДИТЕЛЕЙ К РЕБЕНКУ

Миссия семьи на каждом историческом этапе меняется в зависимости от принятой челове­ческим сообществом системы ценностей. Пред­оставления о том, каким должен быть ребенок и  какова роль семьи в его воспитании, определяют содержание, методы, позицию и отношение родителей к ребенку, уклад жизни семьи в це­лом.

На ранних этапах развития человеческого об­щества воспитание не было прерогативой обще­ственных институтов или семьи. Уход за детьми был делом всей общины. Для первобытного общества нормой являлась двойственность отно­шения к детям. Широкое распространение имел инфантицид (убийство детей), обусловленный дефицитом средств к существованию. Характер­но то, что вероятность инфантипида в обществах охотников, собирателей и рыболовов была почти в 7 раз выше, чем у скотоводческих и земле­дельческих племен. Оседлый образ жизни и бо­лее надежные условия существования снижали вероятность инфантипида, который практиковал­ся в основном по 4 качественным» признакам. Убивали главным образом младенцев, которых считали физически или психически неполноцен­ными, исходя из предрассудков (например, близ­нецов) и т, п. Вместе с тем, иметь детей счита­лось почетным, и не только родители, но и близ­кие родственники могли быть ласковыми и внимательными к детям.

Детоубийство в античном обществе мало ис­следовано, несмотря на сотни ясных указаний античных авторов на повседневность и общепринятость этого. Детей швыряли в реку, са­жали в кувшин, чтобы уморить голодом, остав­ляли на обочине дороги на растерзание птицам и зверям (Л. Демоз). Ребенок в буквальном смысле этого слова принадлежит родителям как собственность. Цицерон писал, что смерть ре­бенка надо переносить «со спокойной душой», а Сенека считал разумным топить слабых и уродливых младенцев.

Право распоряжаться жизнью ребенка было отобрано у родителей только в конце IV в. н. э. Умерщвление детей стало рассматриваться за­коном как убийство. После Везонского собора (442 г.) о нахождении брошенного ребенка сле­довало заявлять церкви. А около 787 г. Датео из Милана открыл приют для брошенных детей. Тем не менее, это не означало, что в обществе формируется ценность детства, а за ребенком закрепляется право на жизнь и любовь.

В средние века, как и в античности, поло­жение детей было тяжелым. Но наряду с этим средневековье донесло до нас память о нежных, любящих матерях, веселых детских играх. Однако характерна амбивалентность (двойствен­ность) образа детства. Младенец — одновременно символ невинности и воплощение зла. А главное, он существо, лишенное разума.

Целый ряд причин затруднял формирование устойчивого позитивного отношения к детям.

Среди них: высокая рождаемость и высокая смертность. В результате плохого и небрежного ухода в XVII—XVIII вв. в странах Западной Ев­ропы умирали от 1\5 до 1\3  всех новорожденных, а до 20 лет доживало меньше половины. Фата­лизм и смирение в этих условиях были есте­ственны, а холодность, с которой родители относились к смерти своих детей, была прояв­лением психологической защиты, реакцией на к то, что случалось слишком часто. Формирование индивидуальных привязанностей между роди­телями и детьми затруднялось и институтом «воспитательства» — обычаем обязательного вос­питания вне родительской семьи. Знать посы­лала своих детей в другой знатный дом или в монастырь в качестве слуг, пажей, фрейлин, послушников или писарей. Этот обычай был рас­пространен в среде раннефеодальной знати. 06ширная тема детей—работников в чужом доме  представлена и в русской литературе.

Отношения в русской патриархальной семье были жесткими и иерархичными, основанными на принципе старшинства. Детям в ней отводилось подчиненное положение. Согласно Уложению 1649 года дети не могли жаловаться на родителей, убийство ребенка каралось трех­годичным тюремным заключением, тогда как детей, посягнувших на жизнь родителей, за­кон предписывал казнить без всякой пощады. Это неравенство было устранено только в нача­ле XVIII в., причем Петр I собственноручно при­писал к слову «дитя» добавление «во младенче­стве», оберегая тем самым жизнь новорожден­ных и грудных детей.

Жестокими были и методы воспитания. На уроках учителя наказывали детей розгами, а дети не смели пожаловаться родителям. Даже в петровскую эпоху, когда репрессивная педа­гогика стала подвергаться критике, строгость и суровость оставались непререкаемой нормой.

Поворотным пунктом европейского обще­ственного мнения по отношению к детству по­служила книга Ж.-Ж. Руссо «Эмиль, или о вос­питании». В конце XVII — начале XIX вв. детоцентристская ориентация прочно утвердилась в общественном сознании. На практике эта ори­ентация формировалась не просто. С одной сто­роны, детоцентризм гипертрофировался, проти­вопоставлялся безразличию, незаинтересованно­сти и даже враждебности общества к детям. С другой стороны, сталкиваясь с трудностями при воспитании детей, теряя веру в возможность сча­стливого будущего для них, общественное созна­ние нередко эволюционировало в сторону полно­го отрицания нужности детей.

Сравнительно-исторический анализ позволил Л. Демозу выделить несколько стилей отноше­ния к ребенку и соответственно исторических периодов:

1. Стиль детоубийства (античность — IV в.) ха­рактеризуется детоубийством, насилием. В то время важным являлся материальный фактор, способность семьи обеспечить жизнь ребенка. В том случае, если родители не могли прокормить ребенка, они убивали его.

2. Оставляющий стиль (IV—XIII вв.). Призна­ется наличие у ребенка души. Развиты про­екции: ребенок полон зла. В этот период появляются кормилицы, практикуется вос­питание в чужой семье, в монастыре. Ат­мосфера в семье — эмоционально-холодная и строгая.

3. Амбивалентный стиль (XIV—XVII вв.). Ре­бенку дозволено войти в эмоциональную жизнь родителей, его начинают окружать вниманием, но в самостоятельном духовном существовании ему отказывают. Такой под­ход к ребенку аналогичен работе скульпто­ра, который лепит произведение искусства из глины. Если ребенок сопротивляется, то из него выбивают злое начало.

4. Навязчивый стиль (XVIII в.) Характеризу­ется психологической близостью родителей и детей. Но родители стремятся полностью контролировать не только поведение, но и внутренний мир, мысли и волю ребенка.

5. Социализирующий стиль (XIX — начало XX вв.). Цель воспитания — подготовка ре­бенка к будущей самостоятельной жизни, процесс тренировки является основой вос­питательных воздействий. Этот стиль отно­шений лег в основу построения большин­ства психологических моделей двадцатого века — от фрейдовской «канализации им­пульсов» до скиннеровского бихевиоризма.

6. Помогающий стиль (середина XX в.). Осно­ван на допущении, что ребенок лучше роди­телей знает, что ему нужно на каждом этапе жизни. Задача родителей — помочь инди­видуальному развитию ребенка, стремиться к пониманию, близости.

Сравнительно-исторические данные показы­вают, что отношение к детству — результат дли­тельного и весьма противоречивого развития. Ра­зумеется, не следует упрощать картину. Норма­тивные предписания и реальное поведение не могут совпадать полностью. И в период, когда помогающий стиль является доминирующим, существуют общества (или семьи), в которых подавление ребенка считается приемлемым.

Образ ребенка в культуре и массовом созна­нии, представления об особенностях детства и взросления во многом определяют стиль отно­шений в семье. Образ ребенка имеет, по край­ней мере, два измерения: чем он является от природы (или от Бога) и чем он должен стать в результате обучения, воспитания, в целом — социализирующих влияний.

Необходимо отметить, что каждая культура имеет не один, а несколько альтернативных или взаимодополняющих взглядов на природу ребен­ка. Многочисленные результаты эмпирических исследований позволили М. Мид выделить три типа культур в истории человечества — пост­фигуративные (дети учатся у своих предков), конфигуративные (дети и взрослые учатся в основном у своих сверстников) и префигуративные (взрослые могут учиться и у своих детей).

В западноевропейской культуре описано, по крайней мере, четыре альтернативных образа новорожденного ребенка:

— традиционный христианский взгляд: ново­рожденный несет на себе печать первород­ного греха и спасти его может только же­сткое подавление воли, подчинение его ро­дителям и духовным пастырям;

— точка зрения социально-педагогического де­терминизма: ребенок по природе не скло­нен ни к добру, ни к злу, а подобен чис­тому листу, на котором общество или воспи­татель может написать все, что угодно;

— точка зрения природного детерминизма: ха­рактер и способности ребенка предопреде­лены до его рождения;

—утопически-гуманистический взгляд: ребенок рождается хорошим и добрым, а пор­тится под влиянием общества. Эта идея обычно ассоциируется с романтизмом и гуманистическими взглядами эпохи Возрож­дения.

Каждому из этих образов соответствует свой стиль воспитания. Идее первородного греха со­ответствует репрессивная педагогика, направ­ленная на подавление природного начала в ребенке; идее социализации — педагогика фор­мирования личности путем направленного обу­чения; идее природного детерминизма — прин­цип развития природных задатков и ограниче­ния отрицательных проявлений, а идее изначальной благости ребенка — педагогика саморазвития и невмешательства. Эти образы и стили не только сменяют друг друга, но и сосуществуют. Ни одна из этих ориентации не господствовала безраздельно в практике воспи­тания, завися от сословных, классовых, рели­гиозных, имущественных, семейных, индиви­дуальных особенностей воспитателей.

1.2. ЦЕННОСТИ РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ И ВОСПИТАНИЕ В СЕМЬЕ

Каждый народ богат представителями самых разнообразных психологических типов, но, тем не менее, некоторые типы в одних культурах встречаются чаще, чем в других. Кроме того, у представителей любого народа одни психологи­ческие качества доминируют над другими. В середине XX в. в исследованиях культурологов ставится вопрос о взаимоотношениях личности и культуры. Для таких авторов, как А. Кардинер («Хризантема и меч», 1947), Р.Бенедикт («Народы Великороссии», 1948), М. Мид и Р. Метро («Темы во французской культуре», 1954) и др., подлинной реальностью культуры становится личность и ее характер, установки и жизненная история. Понятия, которые вводят­ся ими в науку — «базовая личность», «нацио­нальный характер», «социальный характер», — свидетельствуют о повышенном интересе к воп­росу о взаимодействии личности и общества.

Базовая личность определяется как устой­чивая совокупность черт характера, присущих людям данной культуры и проявляющих себя в широком диапазоне ситуаций, начиная от бытового поведения и кончая религиозными и политическими взглядами, Э. Фромм опреде­ляет социальный характер как результат дина­мической адаптации человеческой природы к общественному строю. Социальный характер, связывая тип культуры с определенным типом личности, служит системой, с помощью кото­рой происходит поиск, отбор и переосмысление информации, вхождение в пространство соци­альных норм и ценностей. Он может изучаться путем систематического наблюдения» сравни тельного изучения биографий, тестирования.

В своей работе «Психологические границы общества» А. Кардинер (по Э. В. Соколову) отмечает, что социальный характер состоит из «систем действий» и «проективных систем». В процессе вхождения в культуру происходит перенос возникших в детстве «проективных сис­тем» на широкий круг ситуаций. Образ матери переносится на других женщин, в частности, на жену, образ отца — на мужчин, облечен­ных властью.

Социальный характер формируется благода­ря воспитанию, важнейшими элементами кото­рого А. Кардинер считает:

— постоянство или спорадичность материнской заботы;

— регулярность питания;

— отношение родителей или тех, кто их заме­няет, к ребенку;

— помощь в научении ходить, говорить;

— способы наказания;

— время и методы отнятия от груди; контроль за опорожнением желудка.

Изучая культуру алорезов (жителей острова Алора, в 600 милях восточное Явы), А. Карди­нер обнаружил отсутствие согласованного ко­декса нравственных правил. Обещания, давае­мые детям, не выполняются. Матери и отцы редко бывают с детьми. Самостоятельно обуча­ясь ходить, дети часто падают и ушибаются. Их отличает замкнутость, конфликтность. Не­редко ими овладевают приступы ярости. Среди взрослого населения часты ссоры, разводы. Большую роль в отношениях играют деньги.

По-другому воспитывались дети в племенах команчей, которые жили охотой, войной и торговлей. Главную роль в племени играли молодые мужчины. Женщины посвящали себя за­ботам о семье. Ребенка ждали, радовались его появлению. Грудью кормили долго. Система требований к ребенку была согласованной и ориентированной на спортивные и охотничьи успехи. В результате такого воспитания у команчей развивалась сильная, уверенная личность. Взрослых и детей отличали доброжелательность, кооперативность.

А. Кардинер также изучал технику воспи­тания человека западной культуры на примере небольшого американского городка Плейвилля. Большое значение в воспитании имели автори­тет отца и длительная забота матери. Ребенка воспитывали в чистоте, комфорте, стремились развить в нем привязанность к родителям. Однако чрезмерная забота, излишняя сексу­альная дисциплина оказывали неблагоприятное воздействие на развитие личности, порождая пассивность и инертность.

Какие черты характера присущи русскому на­роду? Наиболее развернутые характеристики рус­ского национального характера даны философа­ми. Внутреннюю антиномичность считали глав­ным свойством русской души С. Н. Булгаков, Н. А. Бердяев и Н. О. Лосский. В. Г. Белинский говорил о бессилии при силе, бедности при ог­ромных богатствах, безмыслии при уме природ­ном, тупости при смышленности природной. Г. А. Струве — о легковерии без веры, борьбе без творчества, фанатизме без энтузиазма, не­терпимости без благоволения. Постоянное несог­ласие между законами и жизнью, между учреж­дениями писаными и живыми нравами народ­ными отмечал А. С. Хомяков. Г. Г. Шпет писал о том, что русскому народу свойственна специ­фическая национальная психология, проявлени­ями которой являются ответственность перед призраком будущих поколений, иллюзионизм, неумение и нелюбовь жить в настоящем, сует­ливое беспокойство о вечном. Среди качеств, при­сущих русскому народу, выделяют максимализм, нетерпимость, недостаток исторической трезво­сти, разлад между словом и делом, мечтатель­ность, легкомысленность, недальновидность.

Для иллюстрации данного утверждения обратим внимание читателя на русские народные сказки. Сказка, являясь элементом культуры народа, отражает его жизненную философию. Исследователи русских народных сказок отмечают их особенности: поэтичность, остроумие, душевность, правдивость, сочетание детской наивности с глубокой мудростью, реалистичным взглядом на жизнь. Русскому национальному характеру присущи способность быть и оставаться ребенком, непосредственно и самозабвенно, доверчиво почитать сиюминутное настроение. Русский живет спокойно, без на­пряжения. Стремление к совершенству у рус­ского является наивным и ребяческим, беспоч­венным идеализмом, мечтательной сентимен­тальностью (сказка о Емеле). Непредсказуемость и сумасбродность связаны с эмоциональностью и экспансивностью. Русский таит в себе целый заряд напряженности, своеобычную мощь бы­тия, пламенное сердце, порыв к свободе и не­зависимости. Русские мало предприимчивы, просты и доверчивы. Одним из главных персо­нажей русской сказки является Иван-дурак. Он, как правило, имеет неприглядный вид. Но внешняя убогость контрастирует с внутренней красотой, душевной силой и благородством. Это обнаруживается при испытаниях героя. Стар­шие братья — умники, но они никогда не выдерживают испытаний, морально несостоя­тельны, думают только о себе и награде. Они едут по счастливым дорогам, а младший по  дороге несчастья, но именно он находит счас­тье. Смысл русских сказок заключается в том, что от человеческого ума, учености, воли мало что зависит. Истина открывается человеку в тот момент, когда его душа находится в состо­янии восприимчивой пассивности. Отсюда рус­ские пословицы: «Везет дуракам», «Бог дура­ков любит», «Дуракам — счастье». Про русскокого человека говорят: «Он живет под знаком своего сердца». Сердце и совесть — это рус­ские добродетели. Самое невзрачное, скромное, всеми презираемое существо обладает в рус­ских сказках внутренней красотой. Некоторые пословицы русского народа отражают эту идею:

«С лица воды не пить», «Не все золото, что блестит», «Не на красоту смотри, а на душу». Умных  людей в России почитают, перед волевым склоняются, фантазерам дивятся, но более всего любят человека сердечного, а если он и совестливый, то его почитают как святого.

Специфику русского национального характера объясняют географическим положением России, ее историей, в первую очередь — взаимоотношениями с соседними народами, внешними влияниями на генофонд, специфическим ландшафтом, характером русской природы. По мнению Э. Эриксона, на формирование личности русского человека оказывает влияние ритм крестьянской жизни в холодном климате - смена бездеятельности и пассивности в долгиe зимние месяцы и освобождение после весенней оттепели.

В психологической антропологии есть попытки исследовать особенности национального характера традицией тугого пеленания младенцев, существующей в России (Дж. Горер и Г. Рикман). Тугое пеленание младенца приводит к тому, что дети растут сильными и сдержанными. На короткое время младенцев освобождают от пеленок, моют, активно играют с ним. Многие русские, по мнению Дж. Горера, испытывают сильные душевные порывы и короткие всплески социальной активности в промежутках между периодами долгой депрессии и самокопания. Пеленание младенцев также информирует ребенка о необходимости подчинения сильной внешней власти. А. X. Дикс объясняет особенности российского менталитета доминированием оральной культуры, характеризующейся неумеренной склонностью к еде, питью и пению.

На рубеже XX в. ценности русской культуры существенно меняются, приводя к смене тех черт характера, которые традиционно были присущи русскому народу. Отвергаются ценности, свойственные традиционной русской куль­туре (довольство своим местом в жизни, благо­честие, скромность). Резко возросла ценность благосостояния (материальный успех и благополучие), автономии, как независимости и уверенности в себе, стремления выразить свою уникальность, формируются установки на социальное неравенство. Такое резкое изменение ценностных ориентации связано с вхождением России в общемировое цивилизационное пространство. Образцы поведения, нормы общения, ценности, присущие прежде всего западной культуре, «перенимаются» довольно быстро, но, не подкрепленные собственным опытом, не соотнесенные с социальным контекстом, зачастую приводят к серьезным внутриличностым конфликтам. Все это в наиболее ярком виде проявляется в отношениях между взрослыми и детьми. В частности, подростки не принимают стиль жизни, который характерен для их родителей, вынужденных много работать, возвращаться домой усталыми и раздра­зненными. В большинстве семей отсутствует атмосфера теплоты и интимности в отношениях между родителями и детьми. Каждый шестой подросток (из полных семей) испытывает эмоциональное отвержение со стороны обоих родителей. Наиболее типично враждебно-непоследовательное отношение родителей в сочета­нии с их психологической автономией. У под­ростков формируется желание противостоять и противодействовать ценностям и установкам, образу жизни взрослых. Это часто ведет к конфликту с родителями, особенно если в се­мье преобладает авторитарный стиль воспита­ния. Первые места в рейтинге ценностей подростков занимают счастливая семейная жизнь, материальное благополучие и здоровье. Они же называются как наименее доступные в будущем. Высокая ценность этих жизненных сфер в сочетании с недосягаемостью порождает внут­ренний конфликт.

По данным А. А. Реана, среди подростков высок процент социально-незрелых, не имеющих сформулированных жизненных и профессиональ­ных целей. Только 16% подростков способны брать ответственность за происходящее на себя. А ведь именно от самостоятельности, инициа­тивности, умения принимать ответственные ре­шения зависит качество жизни молодых людей.

Психолог, работающий с семьями, должен понимать, что отношение семьи к ребенку во многом зависит от систем норм, предписаний и вариантов поведения, которые усваивает ребе­нок в обществе.

1.3. ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ОБОСНОВАНИЕ РАБОТЫ ПСИХОЛОГА С СЕМЬЕЙ

(АНАЛИЗ РАЗЛИЧНЫХ ПОДХОДОВ)

Представления о сущности и природе чело­века имеют фундаментальное значение для вос­питания, образования родителей и работы пси­холога с семьей. «Целостный философский образ человека можно рассматривать как идеал обра­зовательной системы, конкретизируемый отно­сительно ее главного субъекта — развивающей­ся личности человека» (В. И. Слободчиков, Е. И. Исаев). Попытка оказать квалифицирован­ную психологическую помощь семье и ребенку в процессе его становления невозможно осуще­ствить без опоры на систему теоретических воззрений. Наличие осознанной концепции деятельности для психолога позволяет объяс­нять многообразие существующих явлений, предсказывать последствия различных событий, способствовать поиску новых фактов и законо­мерностей, обобщать накопленную информацию.

Психоаналитический подход

Термин «психоаналитическая педагогика» идёт от «Журнала психоаналитической педаго­ги» (ныне «Психоаналитическая педагогика»), основанного в 1936 году в Штутгарте Г. Менгом и Э. Шнейдером. Этот журнал ставил перед собой задачу публикации работ, описывающих опыты применения психоанализа к детям и юношеству, а также затрагивающих вопросы повседневной деятельности родителей и учите­лей, в том числе и домашних преподавателей.

В основе психоаналитического подхода к воспитанию лежат следующие представления. Сущность человека определяется психической энергией сексуальной природы и опытом ран­него детства. Основу структуры личности со­ставляют три инстанции: Ид, Эго, Суперэго. Поведение мотивируется агрессивными и сек­суальными импульсами. Патология и отклоне­ния в поведении возникают из-за вытесненных в детском возрасте конфликтов. Нормальное развитие основывается на чередовании стадий психосексуального развития и интеграции.

В современном психоанализе акцентирует­ся роль детства в развитии личности, анали­зируется влияние межличностных отношений и социокультурных факторов на ее становле­ние, ставится вопрос об эмоциональном обу­чении родителей. Таким образом, психоана­литический подход имеет безусловную цен­ность для теории и практики работы психолога с семьей.

Бихевиористский подход

В 1913 г. американский психолог Дж. Уотсон опубликовал работу, положившую начало новому направлению в психологии и педагоги­ке — науке о поведении, или бихевиоризму (англ. behavior — поведение). Бихевиористы сосредоточились на строго объективном подхо­де, придавая особое значение стимульно-реактивному научению, как главному объяснению человеческого поведения. Личность, с точки зре­ния Дж. Уотсона, это сумма деятельностей, ко­нечный продукт системы усвоенных навыков.

Интерес американских психологов Э. Торндайка, Дж. Уотсона, К. Халла, К. Спенса, Б. Скиннера (30—40-е годы XX в.), позднее Дж. Долларда и Н. Миллера (50-е годы XX в.), А. Бандуры (60—70-е годы XX в.) был направ­лен на наблюдаемые параметры поведения, на внешние действия. В обиход психологии были введены понятия «положительное и отрицательное подкрепление», «научение через подража­ние». К. Халл ввел в формулу «стимул — реак­ция» в качестве промежуточного звена потреб­ность организма, которая придает поведению энергию. Главный принцип воспитания, с его точки зрения: чем чаще и интенсивнее редуци­руется потребность, тем больше сила навыка. Мотивирующим фактором при этом выступает подкрепление каждой правильной реакции. В работах Б. Скиннера предложена программа модификации поведения личности.

В практике воспитания широко использу­ются идеи бихевиоризма. Воспитывая ребенка, взрослые используют систему поощрений и на­казаний. Причем чем более разнообразна эта система, тем более эффективно воспитание. Отказ ребенку во внимании, улыбка родителя или учителя, подарок за те или иные достиже­ния — лишь некоторые методы, поощряющие желательное поведение ребенка или останавли­вающие его. Значительное место в воспитании имеет механизм подражания. Именно бихевиористы обратили внимание на то, что взрослый выступает по отношению к ребенку как объект для подражания. Дети быстро усваивают от взрослого демонстрируемые образцы поведения. Важное значение для воспитания имеют идеи об операционализации поведения, предполага­ющие обозначение конкретных, достижимых, привлекательных для ребенка целей и опреде­ление методов их достижения. После того как цели и методы их достижения выявлены, со­здаются условия для тренировки поведения. Так, если ребенок застенчив, смущается в раз­говоре с незнакомыми людьми, взрослый вме­сте с ним формулирует цели (хочу быть уверенным, а это значит — умею проявлять ини­циативу, это значит — не боюсь первым всту­пать в контакт и т. д.). После этого осуществ­ляется репетиция и отработка навыка уверен­ного поведения.

В то же время необходимо отметить, что для бихевиористов характерен «взгляд на человека как на обучаемый, программируемый компонент социальной системы, как на объект самых раз­личных манипуляций, а не как на личность, для которой характерны не только самодеятельность, но и свобода по отношению к возможному про­странству деятельности» (В. П. Зинченко).

Экзистенциально-гуманистический подход к воспитанию личности

В основе антропологических идей лежат представления экзистенциальных философов о сущности человеческого бытия. С. Кьеркегор выделяет собственное развитие человека как его главную задачу, отводя ему роль субъекта в воспитании и совершенствовании своей лич­ности. Для воспитания личности важно, чтобы человек не выступал как вещь, формирующая­ся по принципам полезности или необходимо­сти.

Один из основополагающих принципов эк­зистенциализма: «Человек есть то, что он из себя делает».

В семье важно создать условия для того, чтобы ребенок сосредото­чился на себе, своих мыслях, желаниях. Таким образом, процесс воспитания сводится к формированию у человека интереса к себе, как следствие — появление интереса к окру­жающим людям.

Основным методом воспитания представите­ли данной концепции считают метод свободно­го диалога, главным содержанием которого слу­жат вопросы, поставленные воспитателем, с тем чтобы развивать у ребенка критический ум, способность обосновывать свой выбор. Этот метод известен еще со времен Сократа, который на­зывал себя повивальной бабкой, присутствую­щей при рождении мысли.

Гуманистический подход, как направление в современной теории и практике воспитания и обучения, был сформирован в конце 50-х—на­чале 60-х годов в США. Психологическое обо­снование этому направлению было дано в тру­дах А. Маслоу, К. Роджерса, Ш. Бюлер, Р. Бер-нса. Основная задача семьи, с их точки зрения, — формирование человека как уникаль­ной личности, в которой главное — устремлен­ность в будущее, способность ребенка быть сво­бодным и ответственным за себя и окружаю­щий мир.

Родители, разделяющие ценности гуманис­тического воспитания, принимают ребенка та­ким, какой он есть (безусловное положительное отношение к ребенку), эмпатичны и искренни в проявлении своих чувств.        

Субъектный подход к воспитанию

Центральным понятием субъектного подхо­да к развитию личности является понятие субъектности как интегрирующей человеческую психику функции, обеспечивающей адаптацию человека к окружающей среде и преобразова­ние собственной психики и окружающего мира на основе согласования эмоциональных, реф­лексивных и действенных компонентов образа «Я». Развитие человека осуществляется на двух уровнях становления его субъектности.

1) Адаптация, или приспособление человека к условиям окружающей среды, осуществля­ется за счет интеграции всего арсенала психических свойств и средств, которыми человек располагает в данный момент. С одной стороны, с возрастом расширяется и структурируется запас психических свойств и механизмов. С другой стороны, чем более субъектен человек, тем большими возмож­ностями актуализировать необходимые ему психические функции и выйти из ситуации с наилучшим результатом он обладает.

2) Преобразование собственной психики и ок­ружающего мира — этот процесс будет иметь субъектный характер в том случае, когда развитие человека происходит по следую­щим направлениям.

— От детерминации к свободе (от генотипических предпосылок развития к цен­ностно-смысловым механизмам саморегуляции, от объективных предпосылок, предопределяющих деятельность, к сво­бодному выбору целей своего развития, ценностей своей уникальной жизни и смысла индивидуального бытия).

— От неосознанности к осознанности (от ир­рационального способа принятия реше­ний к рациональному, приводящему в соответствие внутренние ценности и ре­альное поведение человека).

— От диффузности к целостности (от хао­тического способа существования, детер­минирующегося в основном требования­ми ситуации, к холистическому способу жизнедеятельности, объединяющему по­ведение человека в различных ситуаци­ях на основе внутренних ценностей).

— От значения (культура) к смыслу (субъективная реальность) (от заимство­ванных из культуры значений, трансли­руемых ребенку в актах взаимодействия с другими людьми или предметами куль­туры, к поиску «смысла для себя»).

ЗАДАЧИ  СТАНОВЛЕНИЯ  СУБЪЕКТНОСТИ

НА  РАЗНЫХ  ЭТАПАХ  ОНТОГЕНЕЗА

Основным преимуществом субъектного под­хода является предоставление ребенку возмож­ности осмысленно строить свое поведение на основе согласования индивидуальных ценнос­тей и социальных требований. Таким образом, снимается опасность как чрезмерной индиви­дуализации ребенка (которая присуща систе­мам свободного воспитания), так и безоговороч­ного, некритичного следования социальным нормам (недостаток традиционного обучения). Ребенок рассматривается как самостоятельный, уникальный человек, который строит собственную систему знаний и ценностей на основе опыта событийных встреч с окружающими людьми и культурой.

Таким образом, мы рассмотрели некоторые теоретические подходы, позволяющие осмыслить феномен семейного воспитания.

II. ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ СЕМЬИ И РЕБЕНКА

Любить — значит ут­верждать  неповторимое существование другого человека (С. Л. Рубинштейн).

Отечественных и зарубежных исследователей, занимающихся изучением влияния семьи на ребёнка, достаточно много. Среди отечественных психологов: А. Я. Варга, Ю. Б. Гиппенрейтер, А. Б. Добрович, А. И. Захаров, С. В. Ковалев, В. Леви,   А. М. Прихожан,   А. С. Спиваковская, Н. Н. Толстых, А. Г. Шмелев, Э. Г. Эйдемиллер, В. В. Юстицкий и др. Зарубежные исследователи: Р. Бернс, Р. Бэндлер, Д. Гриндер, Н. Пезешкиан, В. Сатир, Р. Скиннер, Г. Навайтис, Р. Хоментаускас, Ю. Хямяляйнен и др.

Охарактеризуем некоторые механизмы влияния семьи на формирование личности.

2.1. РОЛЬ МАТЕРИ И ОТЦА В ВОСПИТАНИИ РЕБЕНКА

Появление ребенка в семье является серьёзным испытанием для родителей. Освоение и формирование роли отца или матери — важнейшая задача личностного развития в период взросления и проверка на прочность семейных отношений.

Освоение женщиной роли матери осложнено тем, что именно в этот период ставятся задачи профессионального роста и карьеры. Осознание своих возможностей и приоритетных задач мо­жет способствовать более благоприятному про­живанию конфликта между этими сторонами жизни женщины. На женщину могут влиять родительские установки. Среди типичных уста­новок, которые будущая мать усваивает от сво­их родителей, В. К. Лосева выделяет:

-  «Прежде чем заводить детей, надо прочно стоять на ногах в материальном и профес­сиональном отношении». Культивирование такой установки позволяет родителям про­длевать у дочери ощущение собственной незрелости и нереализованности. Дочь на долгое время оказывается привязанной и зависимой от родителей.

- «Появление ребенка приносит очень много хлопот и переживаний». Родители формируют у дочери представление о том, что роль матери связана, прежде всего, с трудностями и не приносит радости. Тем самым формируется негативное восприятие материнской роли.

- «Ты еще сама ребенок». Данная установка связана с желанием родителей демонстри- ровать свое превосходство над дочерью.

- «Ты — эгоистка, а мать должна жертвовать  всем ради детей». Скрытый смысл этой установки — мать должна полностью отказаться от своих желаний.

Подготовка к материнству состоит не в том, чтобы следовать зачастую нереалистичным требованиям родителей, а в том, чтобы переосмыслить свой жизненный опыт, осознать чувства, которые возникают в период подготовки к материнству.

Социальная роль отца трудна тем, что ее очевидность создает множество ловушек при ее освоении. Г. С. Абрамова выделяет некоторые из них.

- Ловушка простой цели — отказ от осозна­ния экзистенциальной цели в роли отца («Кормлю, пою, одеваю, что еще надо?»).

- Ловушка ожидаемого долженствования («Я тебе отец, поэтому ты должен меня  любить и уважать»).

- Ловушка нормальности, или «все как у людей» — отказ от понимания и принятие уникальности своей жизни и жизней членов своей семьи.

— Ловушка правоты силы, или «против лома нет приема» — ориентация на силовые спо­собы разрешения конфликтов, связанных с демонстрацией силы.

— Ловушка возраста («Я еще молодой, погу­лять хочется», «Он еще ребенок, пусть с ним возится мама»).

— Ловушка подарка («Я ему все покупаю, что захочет») — игнорирование личностного об­щения.

— Ловушка превосходства пола — отказ от дру­гих, отличных от мужских способов реше­ния жизненных задач.

— Ловушка социальной ценности пола («Меня любая подберет», «Мужчина везде нужен») приводит к отказу от глубинных пережива­ний.

— Ловушка ревности к детям — нежелание

считаться с тем, что жена принадлежит детям, старикам и вообще другим людям.

Отец и мать по-разному проявляют любовь по отношению к детям. Материнская любовь чаще всего носит безусловный характер:

«Я люблю тебя потому, что ты ость». Отцов­ская любовь, особенно по отношению к сыну, порой носит условный характер: «Я люблю тебя тогда, когда ты оправдываешь мои ожидания, выполняешь мои требования».

Идеальный вариант — когда мать в своем поведении демонстрирует чисто женские чер­ты — мягкость, терпимость, доброту, способ­ность к эмоциональной поддержке и сопережи­ванию, а отец — такие черты, как энергич­ность, уверенность в себе, силу, ум, деловитость. Дети в такой семье легко осваивают модели мужского и женского поведения, безболезнен­но проходят кризисы психосексуального раз­вития.

«Первый мужчина» в жизни девочки — ее отец. Именно с ним она будет сравнивать по­ведение своих друзей, жениха, мужа. Для мальчика «первая женщина» — его мать. Мать, которая позволяет себе физически наказывать ребенка, подавляя его эмоционально, жестко указывая, что и как надо делать, формирует у ребенка искаженное представление о женщи­нах вообще. В будущем ему будет трудно найти спутницу жизни. В его поведении будут при­сутствовать зависимость, стремление подчинять­ся, неинициативность.

Первые пять лет жизни играют определяю­щую роль в развитии черт мужественности у мальчика и черт женственности у девочки. У мальчиков, воспитанных одной матерью, можно наблюдать либо развитие «женских» черт характера, таких, как большая зависимость, предпочтение игр и занятий, традиционно свой­ственных девочкам, либо, напротив, развитие «компенсаторной мужественности», для которой характерно сочетание преувеличенно «муж­ского» поведения с зависимым характером, часто наблюдаемое у молодых преступников. Девочки, лишившиеся отца в детские годы, проявляют неуверенность в общении с мужчинами, у них не сформированы модели «женского» поведения.

Психоаналитики также описали важность чувства любви и ненависти по отношению к родителям для общего развития ребенка. Дети в возрасте 3—5 лет начинают испытывать сексуальную привязанность к взрослым людям, прежде всего к родителям. Причем ребенок стре­мится к родителю противоположного пола. 3. Фрейд описал эту привязанность и назвал ее Эдипов комплекс (у мальчиков) и комплекс Электры (у девочек). В греческом мифе о царе Эдипе, убившем своего отца и женившемся на матери, скрыт, по мнению 3. Фрейда, ключ к сексуальному комплексу. Мальчик испытывает влечение к матери, воспринимая отца как со­перника, вызывающего одновременно и нена­висть, и страх. Девочка испытывает влечение к отцу, видя в матери свою конкурентку. В мифе Электра решает убить мать, мстя ей за измену и смерть отца. Эти комплексы, таким образом, характеризуются нежной привязанно­стью ребенка к родителю пpoтивоположного пола и агрессивностью по отношению к родителю того же пола, которого ребёнок  хочет «устра­нить». Конфликт разрешается отказом ребенка от нежных чувств к родителю другого пола и отождествлением себя с родителем    одного с ним пола. В результате ребенок приобщается к ценностям, ролям и установкам    свойственным его полу.

Р. Хоментаускас считает, что при воспита­нии детей в семье необходимо учитывать сле­дующие моменты.

— Ребенок — не просто продукт воспитатель­ных воздействий родителей. Он активен, сам осмысляет семью и себя в ней, определяет свое поведение, отношение к семье и к себе самому. В определенной мере ребенок — воспитатель себя.

— Дети вследствие своего ограниченного опы­та, своеобразного мышления иначе, чем взрослые, воспринимают и оценивают про­исходящее вокруг. Понять их поведение, эмоции, переживания и помочь им можно, лишь взглянув на мир их глазами.

— На детей влияют не только преднамерен­ные воздействия родителей, но даже в боль­шей степени все особенности поведения родителей — в том числе ни взрослым, ни ребенком не осознаваемые.

Осложнить процесс воспитания психологи­чески здоровой личности могут отсутствие в семье одного из родителей (по данным статис­тики, неполные семьи составляют 14% среди всех семей); наличие у членов семьи психоло­гически асоциальных зависимостей; прожива­ние в семье тяжело больного человека.

Психологические критерии, по которым можно судить о психологическом благополучии ребенка в семье:

— выраженное переживание удовольствия от общения с близкими людьми;

— ощущение свободы, автономности при обще­нии с родителями;

—уверенность в своих силах и самодостаточность;

—умение видеть свои недостатки и способ­ность просить помощь у окружающих;

— способность разграничить ошибку и свою личность.

Прояснение установок и ожиданий молодых родителей относительно роли матери и отца яв­ляется одной из задач психолога при оказании психологической поддержки семье.

2.1.1.СТИЛЬ СЕМЕЙНОГО ВОСПИТАНИЯ И ЕГО ВЛИЯНИЕ НА РАЗВИТИЕ РЕБЕНКА

В эмпирическом исследовании Дж. Болдуина выделено два стиля родительского воспита­ния — демократический и контролирующий. Де­мократический определяется следующими па­раметрами: высоким уровнем вербального общения между детьми и родителями, включен­ностью детей в обсуждение семейных проблем, учетом их мнения, готовностью родителей прийти на помощь, если это требуется; одновременно с этим — верой в успех самостоятельной деятель­ности ребенка и ограничением собственной субъективности в видении ребенка.

Контролирующий стиль предполагает значи­тельные ограничения в поведении детей, четкое и ясное объяснение ребенку смысла ограниче­ний, отсутствие разногласий между родителями и детьми по поводу дисциплинарных мер.

Дж. Болдуин исследовал детей обеих групп и детей со смешанным стилем воспитания. Дети в семьях с демократическим стилем характери­зовались умеренно выраженной способностью к лидерству, хорошим психическим развитием, со­циальной активностью, легкостью вступления в контакты со сверстниками. Но им не был при­сущ альтруизм, сензитивность и эмпатия. Сами дети с трудом поддавались внешнему контролю.

Дети родителей с контролирующим стилем воспитания более послушны, внушаемы, бояз­ливы, не слишком настойчивы в достижении собственных целей, неагрессивны.

При смешанном стиле воспитания ребенку присущи внушаемость, послушание, эмоциональ­ная чувствительность, неагрессивность, отсутствие любознательности, оригинальности мыш­ления, бедная фантазия.

Дж. Болдуин выделил также четыре пара­метра измерения родительского поведения:

— родительский контроль, то есть предпочита­ют ли родители оказывать большое влияние на детей, способны ли настаивать на выпол­нении своих требований, последовательны ли в них;

— родительские требования, побуждающие к развитию у детей зрелости, способностей в интеллектуальной, эмоциональной и комму­никативной сферах;

— способы общения с детьми в ходе воспита­тельных воздействий;

— эмоциональная поддержка — способность ро­дителей выражать сочувствие, любовь и теп­лые отношения, испытывать любовь, удов­летворение и гордость от успехов детей.

При анализе данных оказалось, что комп­лекс черт компетентных детей соответствует наличию в родительском отношении всех четы­рех измерений: контроля, требовательности к социальной зрелости, общения и эмоциональ­ной поддержки — то есть оптимальным усло­вием воспитания является сочетание высокой требовательности и контроля с демократичнос­тью и принятием.

Родители избегающих и незрелых детей име­ют более низкий уровень всех параметров, чем родители компетентных детей. Кроме того, для родителей избегающих детей характерны более контролирующее и требовательное отношение, но менее теплое, чем для родителей незрелых де­тей. Родители последних оказались абсолютно неспособны к контролю детского поведения в силу собственной эмоциональной незрелости.

Японский психолог Масару Ибука считает, что как повышенная уверенность, так и излиш­няя тревожность не содействуют успешному родительству. В первом случае они вряд ли смогут воспитать в ребенке потребность к самостоятель­ному поиску, к познанию нового. Чем более «свободно» родители воспитывают своего ребенка, тем более неуверенным в себе он вырастает. Под «свободой воспитания» Масару Ибука понимает не регулярный уход за ребенком, обилие игрушек и в то же время отсутствие внимания. Таким  детям не хватает любви, они все время ищут внимания взрослых, в то время как ребенок, выросший в любви, скорее адаптируется к обществу, он более уравновешен и добр.

Рассмотрим связь между стилем родитель­ского воспитания и особенностями ребенка.

Традиционно в психологической литературе выделяют следующие стили семейного воспитания — авторитарный, демократический, ли­беральный. Еще в работах А. С. Макаренко было выделено несколько типов так называемого ложного родительского авторитета: авторитет подавления, расстояния, педантизма, резонерства, подкупа. В качестве благоприятных описаны авторитет любви, доброты, уважения.

Г. Крайг предлагает следующую классифика­цию стилей родительского воспитания, выделен­ных на основании соотношения двух параметров: родительского контроля и теплоты. Авто­ритетный стиль предполагает высокий уровень контроля, когда родители признают и поощря­ют растущую автономию своих детей, а также теплые отношения (родители открыты для общения, допускают изменения своих требований). Как результат — дети социально адаптированы, уверены в себе, способны к самоконтролю, об­ладают высокой самооценкой. Авторитарный стиль характеризуется высоким контролем, ро­дители ждут неукоснительного выполнения сво­их требований; отношения холодные, отстранен­ные. Дети замкнуты, боязливы и угрюмы, не­притязательны и раздражительны. Девочки в большинстве своем — пассивны и зависимы, мальчики — неуправляемы и агрессивны. Ли­беральный стиль предполагает низкий уровень контроля и теплые отношения. Родителями слабо или совсем не регламентируются поведение ре­бенка. Хотя родители открыты для общения с детьми, доминирующее направление коммуни­кации — от ребенка к родителям, детям предо­ставлен избыток свободы, родители не устанав­ливают каких-либо ограничений.  Дети склонны к непослушанию и агрессивности, ведут себя неадекватно и импульсивно, нетребовательны к себе. В некоторых случаях дети становятся ак­тивными, решительными и творческими людь­ми. Индифферентный стиль — с низким уров­нем контроля и холодными отношениями. Ро­дители не устанавливают для детей никаких ограничений, безразличны к детям, закрыты для общения. Из-за обремененности собственными проблемами не остается сил на воспитание де­тей. Если безразличие сочетается с враждебнос­тью, ребенок проявляет разрушительные импуль­сы и склонность к отклоняющемуся поведению.

Т. М. Мишина и А. Б. Добрович описывают наиболее часто встречающиеся неблагополучные формы родительско-детских отношений. Сопер­ничество предполагает стремление отдельных членов семьи обеспечить себе главенствующее положение в доме. Мнимое сотрудничество: кон­фликты между членами семьи «спрятаны» от посторонних глаз. Семья как бы демонстриру­ет образ хороших, правильных отношений. Изо­ляция в наиболее явном виде проявляется в отчуждении одного из членов семьи от воспи­тания ребенка. Дети, растущие в подобных семьях, неизбежно вовлекаются в межличнос­тные конфликты взрослых, их используют как средство манипулирования.

Три типа неправильного воспитания выде­лены В. И. Гарбузовым, А. И. Захаровым и Д. Н. Исаевым:

— отвергающий (чрезмерная требовательность, жесткая регламентация, контроль либо не­достаток контроля на почве попуститель­ства);

— гиперсоциализирующий (чрезмерная озабо­ченность и тревожность родителей будущим ребенка, его статусом, успехами и неудача­ми);

— эгоцентрический (наблюдается в семьях с низким уровнем ответственности, когда ре­бенку навязывается представление «Я — большой» в качестве самодовлеющей ценно­сти).

По нашим исследованиям, характер отно­шения родителей и детей может быть проана­лизирован по следующим трем параметрам:

- поддержка автономности — контроль;

- вовлечённость родителей в жизнь ребенка — равнодушие;

- структурированность – аморфность отношений.

Чем более ориентированы родители на пре­доставление возможности выбора ребенку, по­нимают и чувствуют, чего хочет ребенок (под­держка автономности), чем больше они уделя­ют ему внимания и ребенок занимает важное место в их жизни (вовлеченность), а также, чем более четко описывают свои требования, сдерживают обещания (структурированность отношений), тем более психологически благо­получен ребенок (Клюева Н. В., 1998).

Подводя итоги описанию стилевых особен­ностей семейного воспитания, обратим внима­ние на то, что в работе с семьей психолог должен быть открытым (то есть способным к обсуждению различных, даже интимных про­блем, к доверию), эмпатичным, конструктив­ным (уметь находить взаимоприемлемые реше­ния, оставаясь защитником прав ребенка) и рефлексивным (умеющим проанализировать ситуацию с различных точек зрения, избегая оценочных суждений).

2.2. ТИП ВОСПИТАНИЯ ОТЦА

Учёные, исследующие проблемы воспитания детей в семье, уделяют огромное внимание отношениям ребёнка и матери, сплошь и рядом забывая о существовании отца. Недоверие к мужчине-воспитателю проявляется не только на уровне семье. Показатель этого недоверия – обилие женщин педагогов всюду от детского сада до университета.

Стоит обратить внимание на то, что как ни странно более мягкие, чувствительные мужчины воспитываются в культурах, где важную роль в воспитании играет отец. И наоборот, у народов, где сыновья растут в условиях преобладающего или даже исключительного женского воздействия мужчины воинственны и агрессивны. Дальше мы увидим, что эта парадоксальная на первый взгляд закономерность имеет место отнюдь не только среди примитивных народов. Её действие мы каждый день видим вокруг себя.

2.2.1. ПАТРИАРХАТ

Патриарх — глава рода, отец семейства, выполня­ющий по совместительству функции вождя. Слияние ро­лей Отца и Вождя (как и Отца и Учителя) — харак­тернейшая черта патриархальной культуры. В примитив­ном, дописьменном обществе, где нет сильной государ­ственной власти, отец может быть (а может и не быть) главой семьи — не более. Государство, будь то монар­хия или тирания, делает главу семьи опорой власти, формируя в семье сколок общественных отношений. Члены семьи повинуются отцу, как подданные монарху или диктатору и, далее, как все люди — единому Богу, Отцу небесному. Триада Отец — Правитель — Бог — основа патриархальной идеологии. Отношения их взаим­ны. С одной стороны, на отца (реального отца семьи) возлагаются функции монарха в миниатюре, с другой — правителю, а далее и Богу приписываются отцовские качества: сочетание строгости и справедливости, умение разрешить все конфликты «по-семейному».

До сих пор даже в такой «непатриархальной» стра­не, как США, дети склонны описывать обобщенный образ отца примерно в тех же словах, что и президента стра­ны. В протестантской культуре, где преобладал образ сурового Бога-отца, он вкладывался в головы реальных отцов, формируя идеал отношения к жене и детям. По­добно тому как маленький обрывок голографического снимка содержит в себе все изображение, так и патри­архальная семья несет свойства патриархального госу­дарства и космоса. Общество, семья и Вселенная взаим­но моделируют друг друга.

В традиционной китайской семье почтение к отцу распространяется и на сына, особенно старшего; уже с четырехлетнего возраста он пользуется большим уваже­нием женщин. Недаром в Китае выражение «старший брат» может служить в качестве почтительного обраще­ния к любому мужчине.

В традиционной японской семье отец еще более от­дален от детей. Он, как пишет один исследователь, по­четный гость в своей собственной семье. Через отца идет духовная нить, связывающая человека с Импера­тором, носителем божественной сущности.

Контраст традиционной восточной семье, где преоб­ладают почтительность и поклонение, представляет тра­диционная латиноамериканская семья, в которой доми­нирование властного, грубого, жестокого отца основано на специфическом культе мужественной силы (machis­mo) Отец с презрением относится к «возне с деть­ми», считая это занятие недостойным настоящего муж­чины

Отец в патриархальной немецкой семье проводит с детьми (особенно с сыновьями) много времени, отды­хает, играет с ними, постоянно заботится о них. Это не мешает ему не упускать из виду строгость и дисципли­ну. Даже в середине 70-х годов нашего века, когда о патриархальной немецкой семье можно было говорить только в прошедшем времени, дети из ФРГ оценивали своих отцов как значительно более авторитарных (но за­то и более заботливых), чем дети из США. Отношение к отцу в традиционной германской семье характери­зуется словом Ehrfurcht — «честь и страх». Отец не мо­жет быть не прав, и его слово является законом («не­погрешимость папы»). Мать также подчиняется ему бес­прекословно, в его присутствии одобряя его дисципли­нарные меры, хотя в отсутствие отца она добра и лас­кова с детьми.

По-разному относятся отцы к своим детям в этих семьях. Роль наказания, особенно физического, значи­тельно выше в западных патриархальных семьях, чем в восточных. Связь с детьми — от почти полного пре­небрежения ими, как в традиционной мексиканской семье, до внимания и постоянной заботы — в герман­ской. Однако во всех случаях есть одна общая черта: отец находится на недосягаемой высоте для ребенка, их отношения строго вертикальны, отец — прежде всего авторитет, прообраз и олицетворение той власти, кото­рой ребенок беспрекословно будет подчиняться, когда вырастет и сам станет отцом.

Переход к капиталистическому способу производства ознаменовал собой первый удар по традиционной семье. Юридическое выражение это получило, в част­ности, в законодательстве Великой французской рево­люции, которое освободило отца от всякой ответствен­ности за содержание семьи (в этот период, между про­чим, резко повысилась детская преступность). На раннекапиталистических фабриках и заводах женщины подвергались изнурительной эксплуатации наравне с мужчинами; широко использовался и детский труд. Это делало разделение семейных ролей на мужскую и жен­скую формальным и в какой-то мере приближало ре­бенка к отцу. Однако это своеобразное равенство поло­жения мужа и жены в пролетарской семье было равен­ством в горе и нищете и вело в конечном счете к рас­паду семьи. Разложение родительско-детских отношений в условиях развивающегося буржуазного общества луч­ше всего, пожалуй, было показано великим Золя в его романах «Жерминаль», «Западня».

По мере улучшения материальной стороны жизни ра­бочих индустриальных стран, развития законодательст­ва, запрещающего детский и ограничивающего женский труд, положение отца и матери в отношении детей вновь стало асимметричным. Традиции патриархальности, под­черкивающие значение отца как главы семьи, кормиль­ца и защитника, и матери как хранительницы очага и воспитательницы детей, за это время не были забыты. Они сохранялись в первую очередь в крестьянской сре­де и в какой-то степени могли быть восстановлены. При этом, с одной стороны, отец получил возможность об­щаться с детьми вне работы: играть с малышом, во­зиться с дочерью — тогда как раньше отец был глав­ным образом воспитателем сына и то лишь с того мо­мента, когда сын становился достаточно взрослым, что­бы продолжать отцовское дело. С другой стороны, именно эта функция отца в воспитании мальчика, функ­ция, выражающаяся словами «делай, как я» (вспомним единство ролей Отца и Учителя в патриархальной культуре), — эта функция в развитых обществах XX века явно утеряна.

Отец уже не является наставником сына, бережно направляющим его еще нетвердые шаги по пути своего ремесла — будь то охота (в примитивном обществе), крестьянское дело (в «классической» патриархальной культуре) или рабочая профессия (в обществе разви­вающейся индустрии). Сейчас отец (рабочий или служа­щий) отделен от ребенка. Он целые дни проводит «где-то там», на работе, причем эта работа — какая-то ми­стика, что-то для ребенка совершенно непонятное, не имеющее ни цвета, ни запаха. В школе ребенок учится совсем не тому, чем занимается его отец; классическая преемственность «сын — наследник моего дела» ушла в прошлое; разрыв между ролью Отца и ролью Учителя стал очевиден. В той же мере роль Отца полностью утратила и присущие ей ранее черты Вождя. Характер­ная для современных культур демократизация всех форм общественной жизни (в том числе и семейных отноше­ний) сразу обесценивает дисциплинирующую функцию отца в семье, уменьшает значение наказания как спе­цифически мужского средства воспитания.

Знаменитый американский психиатр Э. Фромм, ав­тор переведенной у нас недавно книги «Быть или иметь», анализируя традиционную семью, выделил отцовский и материнский подходы к детям как два принципиально разных типа любви. Отцовская любовь требовательна. она стремится к справедливости, к тому, чтобы любить ребенка в соответствии с его заслугами — не больше, но и не меньше. Материнская любовь слепа и не знает справедливости. Мать любит ребенка только за то, что он существует, за то, что он ее ребенок. Она не требует никаких заслуг; красивый и урод. умный и бестолко­вый, трудяга и лентяй — все в равной мере достойны материнской любви.

(Разумеется, это описание относится к идеальным типам отцовской и материнской любви. Отношения конкретных матерей и отцов к своим детям могут лишь в той или иной степени приближаться к этим типам Отцовская и материнская любовь, по Э. Фромму, — это скорее два полюса, между которыми располагаются ре­альные чувства реальных людей.)

По мнению Э. Фромма, любой человек для нормаль­ного развития нуждается и в отцовской, и в материн­ской любви. Человеку необходима справедливая оценка его достоинств, его реальных успехов и заслуг; но с дру­гой стороны, он нуждается и в безусловном принятии и понимании. Любой сдвиг в сторону преобладания од­ного из видов любви — отцовской или материнской — ведет к нарушению поведения. Современное западное об­щество, считает Э. Фромм, все в большей степени ста­новится «безотцовым». Падение авторитета отца свя­зано с крушением прочих авторитетов. Вспомним триаду Отец — Монарх — Бог: оказывается, стоит задеть один из ее столпов, как закачаются все остальные, и для современного «безотцового» молодого человека нет уже ни государства, ни церкви, нет авторитета ни на земле, ни на небесах. Преобладает «материнский» принцип аб­страктного гуманизма: все люди по-своему хороши, за­слуги и достоинства не имеют значения. С наибольшей полнотой этот взгляд выражен в идеологии хиппи. От­сюда, по Э. Фромму, характерная для современного За­пада тяга к анархии, к утрате социальной организации, к распаду рациональной культуры и высокого искус­ства.

В настоящее время во многих зарубежных странах пытаются преодолеть «безотцовое» общество. Однако выход видят не в возврате к патриархальным отноше­ниям, а в максимальном приближении мужчины к семье.

Патриархальная семья в нашей стране обладала все­ми достоинствами и недостатками патриархальной семьи.

Страшный удар, нанесенный патриархальной семье в конце 20-х — 30-е годы, имел множество причин и еще больше следствий. Для ускоренной индустриализации требовались миллионы женских рабочих рук; женщина была оторвана от детей и брошена на производство. Си­ротство при живых родителях стало (по сути, остается и до сих пор) массовым явлением. Колоссальные реп­рессии, затем неслыханная по числу жертв война, вновь вихрь репрессий — все это обрушилось в первую оче­редь на мужскую часть населения. Женщин, конечно, тоже арестовывали, но значительно меньше. Очевидно, что в этих условиях семья без мужчины стала нормой. Женщина поняла, что со всеми функциями в семье (кроме зачатия) она может справиться одна. Впрочем, другого выхода у нее просто не было.

Государство не только взломало крепость семьи, не дав ничего взамен, — оно еще и узурпировало ее функ­ции. Отец народов занял место родного отца. Думается, что мгновенное уничтожение вековых семейных тради­ций потому и удалось с такой неожиданной легкостью, что новые отношения основывались на тех же патриар­хальных чувствах благоговения, преклонения, безуслов­ного послушания, готовности в любой миг принять на­казание (даже незаслуженное), — только эти чувства были перенесены с главы семьи на Государство, Обще­ство, Партию. Вождя. Этот разрушительный процесс по­лучил свое идеальное воплощение в знаменитом образе Павлика Морозова.

История 20—40-х годов  представляет широкий спектр разнообразных преступлений против отцов. На одном краю спектра — некто Успенский, сын священ­ника, убивший своего отца, чтобы доказать верность атеистическим принципам новой власти; по данным А. Солженицына, отцеубийца стал... заведующим куль­турно-воспитательной частью (!) Соловецкого концлаге­ря (и по совместительству исполнителем смертных при­говоров). На другом краю — десятки тысяч людей, от­рекшихся от отцов-кулаков», отцов — «врагов народа», отцов-интеллигентов, «забывших» упомянуть о них в ан­кете, сменивших — во избежание неприятностей — от­цовскую фамилию. Уместно вспомнить, что библейский персонаж, надругавшийся над своим отцом, носил имя Хам.

Авторитарная государственная власть опиралась на фигуру сильного отца. Сталинский режим, напротив, все свойства этой фигуры стремился как бы «вобрать в се­бя», предоставив настоящим родителям в лучшем слу­чае светиться отраженным светом. «Советские родители не лишены авторитета, — пишет американский иссле­дователь Д. Линн, автор единственной в мире моно­графии, посвященной роли отца в семье, — но этот ав­торитет — лишь отражение мощи государства».

В настоящее время роль мужчины во многих семьях сведена если не к нулю, то к минимуму. С одной сторо­ны, он утратил прежний авторитет, с другой — лишив­шись патриархальной высоты и недоступности, он сплошь и рядом не стал ближе к детям. Не так уж мало семей, где отец — просто «чужой среди своих».

Психолог Т. Юферева решила узнать, как восприни­мают московские подростки 13—14 лет положение муж­чины и женщины в семье. Женщина рассматривалась ими (особенно девочками) как мать и глава семьи, мужчину же и девочки и мальчики воспринимали в пер­вую очередь и в лучшем случае как помощника жены по хозяйству. «Приятно видеть мужчину в очереди в магазине, в прачечной», — сказала одна из девочек. Другие были более резкими в своих отзывах: «Мужчи­на — это три Т: тапки, тахта, телевизор»; «Мужчина — это не то, что женщина, он гораздо меньше работает, но гораздо больше ест».

Мальчики 8—9 лет на вопрос «На кого ты хочешь быть похожим, когда вырастешь?» чаще отвечают «На маму». Отец не является ни примером для подражания, ни старшим другом, передающим свои знания и опыт.

С детства на мальчиков оказывается давление, пре­пятствующее развитию их мужского, отцовского начала. Общество в целом и школа как его боевой авангард по­ощряют пассивную дисциплину, бездумное послушание и нетерпимо относятся к таким традиционно мужским качествам, как инициатива, выдумка, активность. В шко­лах девочек меньше наказывают и больше хвалят, чем мальчиков. Девочки, особенно в начальных классах, пользуются большим авторитетом и значительно чаще становятся формальными лидерами (старостами, звень­евыми). Так уже в школьном возрасте закладываются основы будущего доминирования женщины в семье.

По мнению американского социолога П. Ларссон, ситуация жесткого авторитарного доминирования власт­ной жены и матери чрезвычайно специфична для совре­менной России (в связи с ее особыми историческими условиями) и редко встречается в других культурах. Особенно часто такие отношения можно видеть в не­благополучных семьях. По данным ленинградского дет­ского психиатра А. И. Захарова, в семьях детей с нев­розами матери играют ведущую роль чаще, а отцы — значительно реже, чем в семьях здоровых детей. При этом доминирование матери часто носит жесткий харак­тер, проявляясь в физических наказаниях детей, в ме­лочном контроле, в гиперопеке. Нередко значительную роль в жизни современной городской семьи играет ба­бушка со стороны матери. При этом положение отца становится еще более тяжелым. Вялый и безвольный, он оттесняется двумя энергичными женщинами на перифе­рию семьи, теряя уважение и привязанность детей.

Таким образом, процесс отчуждения отца от детей в значительной мере представляется общим и для на­шего, и для западного общества. И в том и в другом случае в основе лежит распад патриархальной семьи с отцом-господином, послушной женой и беспрекословным подчинением младших старшим. И на Западе, и на Во­стоке действуют многочисленные факторы, ведущие к увеличению числа неполных семей, матерей-одиночек.

Вряд ли нужно говорить, что описанная мрачная кар­тина, конечно же, характеризует далеко не все наши семьи. Есть много прекрасных отцов и глубоко уважа­ющих и любящих их жен. Здесь лишь хотелось бы под­черкнуть реальность существования у нас такого «безотцового» общества, где не только сын за отца — отец за сына не отвечает тоже.

2.2.2. ПРОБЛЕМЫ ОТЦОВСТВА

Переход мужчины к состоянию отцовства, рождение у него первого ребенка — крупная веха. Важность это­го события часто недооценивается. Разумеется, сущест­вует много мужчин, которым все равно, есть у них ре­бенок или нет. Но для большинства это важнейший факт, символизирующий переход от одной стадии жиз­ненного цикла к другой. Действительно, именно рожде­ние ребенка, а не вступление в брак можно считать на­чалом взрослости. Свадьба сейчас мало влияет на жизнь мужчины и женщины, которые продолжают вести тот же образ жизни, работать там же, гулять в тех же ком­паниях. А вот появление ребенка — это действительно переломный момент, причем не только для женщины, как принято думать, но и для мужчины.

Это хорошо понимали столь полю­бившиеся нам в первой главе первобытные народы. У многих из них существовал обычай кувады, когда бу­дущий отец переживает в символической форме наряду с женой все тяготы беременности и родов: и тошноту, и отвращение к пище, и тяжесть в животе, и схваткообразные боли. Мудрый шаман внушает мужчине, что все это — и у него тоже, что и он страдает так же, как и его жена, и платит за счастье обретения ребенка ту же цену.

«Синдром кувады» — такой термин появился и в со­временной медицинской науке. Этими словами обозна­чают заболевания, появляющиеся или обостряющиеся у мужчин в период беременности жены или вскоре после рождения ребенка. Оказывается, ожидание ребенка и рождение его могут быть для отца настоящим кризисом. Можно выделить по крайней мере четыре стороны та­кого кризиса: материальную, временную, психологиче­скую и сексуальную.

Появление дополнительных расходов требует пере­распределения бюджета семьи, причем при отсутствии помощи со стороны предыдущего поколения проблема <где взять деньги?» может встать во весь свой грозный рост, и именно мужчина считает себя обязанным ее ре­шать (материальный кризис). Между тем для того что­бы искать приработок, нужно время, а неизбежное по­явление дополнительных домашних работ и без того спрессовывает сутки молодого человека (временной Кризис).

Беременность часто бывает связана с хотя бы ча­стичной потерей привлекательности, и это обстоятельство, как и медицинские ограничения в связи с беременно­стью, послеродовым периодом и кормлением грудью, на­рушает столь важную для молодого мужчины регуляр­ность половой жизни с любимой женой (сексуальный кризис). В этих условиях ему хочется хотя бы просто­го участия со стороны супруги, но ей зачастую не до него: ей тоже не хватает времени, она плохо себя чув­ствует, к тому же она эмоционально погружена в но­вые, захватывающие ее своей необычностью пережива­ния материнства (психологический кризис).

Результаты кризиса не заставляют себя ждать. У мо­лодых отцов нередко отмечают проявления эмоций стра­ха, тревоги и депрессии, чувство неуверенности в себе. Особенно часто это возникает при рождении «трудных» детей — беспокойных малышей, которые мало спят, мно­го кричат, которым невозможно навязать ритмичный ре­жим сна и кормления. И надо сказать, что изменения, происходящие в настроении, характере и личности муж­чины в связи с рождением ребенка и особенностями его темперамента, значительно больше, чем подобные изме­нения у молодой матери. Это противоречит общеприня­тому мнению, согласно которому появление ребенка для мужчины — менее важное событие, чем для женщины.

По имеющимся данным, в период от начала беремен­ности жены и до достижения ребенком годовалого воз­раста у мужчин увеличивается частота простудных и аллергических заболеваний, наблюдаются обострения хронического гастрита, язвенной болезни, пояснично-крестцового радикулита. В этот период мужчины совер­шают больше уголовных преступлений, больше супру­жеских измен, среди которых встречаются и гомосексу­альные связи. На этот переломный момент нередко при­ходится начало алкогольных «увлечений», чреватых серьезной болезнью.

Не стоит пытаться облегчить положе­ние мужчины, отстраняя его от семьи, освобождая от ухода за ребенком и других домашних дел, лишая его счастья видеть, как на его глазах маленький кричащий комочек превращается в осмысленно улыбающегося, лепечущего, громко выражающего свою радость чело­вечка. Однако нужно понимать, что положение мужчины в период становления его отцовства — такой же кри­зисный момент, как и подростковые годы.

Исследования неопровержимо показывают, что рождение ребенка — не только трудный и ответственный, но и очень важный этап в жизни мужчины, что преодоление этого кризиса выводит его на новый, более высокий уровень личност­ного развития.

Большинство мужчин, длительное время не имеющих детей в браке, испытывает депрессию и чувство вины не­зависимо от того, каковы истинные причины бесплодия. Очень многие мужчины воспринимают бесплодие как показатель неполноценности их мужских качеств, нару­шающий целостность их представлений о себе. В подав­ляющем большинстве случаев бездетные браки менее стабильны, чем браки, в которых родился хотя бы один ребенок. (Существуют, однако, и исключения: если оба супруга воспринимают бесплодие как свою общую про­блему независимо от того, кто действительно виноват, брак приобретает большую прочность. Здесь устойчи­вость семье придает чувство общего для мужа и жены кризиса, который они должны преодолевать сообща.)

Обследование мужчин, состоящих в браке, но не име­ющих детей, показывает, что очень многие из них ак­тивно ищут какую-то замещающую деятельность, ко­торая могла бы заполнить пустоту в их жизни. Иногда такая замещающая деятельность проявляется в виде фа­натичных хобби, часто она направлена на неодушевлен­ный предмет (например, автомобиль) или на самих себя. В последнем случае (вероятно, наиболее тяжелом для окружающих) бездетный мужчина начинает отно­ситься к самому себе как к ребенку, стремясь к макси­мальному удовлетворению своих разнообразных капри­зов. В других случаях активность проявляется в исклю­чительном стремлении ухаживать за чужими детьми, нянчить их и баловать.

Интересно, что выбор замещающей деятельности су­щественно влияет на последующую семейную жизнь без­детного мужчины. Эгоцентрическое, направленное на себя замещение, как правило, ведет к распаду семьи. Один исследователь наблюдал бездетных мужчин в те­чение семи лет. За это время развелись две трети тех, чьи интересы были сосредоточены исключительно на се­бе. Из оставшейся трети никто не стал отцом, никто не взял на воспитание приемного ребенка. Самым продук­тивным является замещение, направленное на других детей. Бездетные мужчины, которые любят чужих детей и с удовольствием занимаются ими, склонны сохранять семью, даже если они знают, что их жена по состоянию здоровья не может иметь ребенка. Они предпочитают искать выход не в разводе и смене половых партнеров, а в поисках лечения, а если лечение не помогает — в усыновлении. Такие мужчины очень часто оценивают свой брак как удачный.

Как уже говорилось, одним из важнейших условий, обеспечивающих влияние отца на ребенка, на их буду­щую взаимную привязанность, является как можно бо­лее раннее начало их общения. Решающими могут быть первые же два-три дня (или даже первые часы) после рождения, ког­да в мозгу новорожденного запечатлеваются первые сле­ды внешних событий, звуков.

Участие отца в воспитании связано не только с его ранним контактом с ребенком, но и с предварительным обучением. Исследователи анкетировали молодоженов— будущих отцов и матерей — с целью выяснить их от­ношение к детям и уходу за ними. Позже, когда супру­ги становились родителями, психолог изучал их игры и повседневное общение с ребенком. Оказалось, что чем увереннее чувствовал себя мужчина еще задолго до рождения ребенка, чем выше он оценивал свои навыки и умения, тем раньше и активнее он включался в вос­питание, когда младенец появлялся на свет. У женщин такой закономерности обнаружено не было. Их зани­маться ребенком заставляет сама жизнь — независимо от того; считают ли они себя подготовленными. В част­ности, об этом говорит и тот факт, что отношение женщины к своему маленькому ребенку не зависит от сте­пени ее женственности.

Мужчина же подключается к воспитательному про­цессу лишь постольку, поскольку сам считает себя го­товым и умеющим заниматься детьми.

Это не единственный вариант, когда отношение отца к ребенку является функцией его отношения к самому себе как к ребенку, как к человеку, чье детство еще не закончилось, а планы еще надлежит реализовать. В ча­стности, нередко мужчины, смирившиеся со своим вто­ростепенным положением в семье, уступающие все пра­ва авторитарной супруге, росли без отца. В детстве они были чрезвычайно привязаны к матери, с удовольст­вием подчинялись ей, и от своей семейной жизни ждут только повторения отношений с матерью.

2.2.3. РЕБЁНОК РАСТЁТ БЕЗ ОТЦА     

Воспитание в неполной семье представляет собой со­вершенно особый процесс. Его особенности лишь в незна­чительной мере связаны просто с отсутствием отца. Го­раздо важнее отсутствие мужчины в окружении ребенка, но и это не является решающим фактором. Чаще всего источником отклонений в развитии ребенка является ошибочное поведение матери, поставленной в трудные условия и не сумевшей самостоятельно выбрать нужный курс. Отсутствие отца, таким образом, является не при­чиной, а лишь предпосылкой нарушений развития.

Мать, оставшуюся с ребенком без мужа, подстере­гает немало соблазнов.

Соблазн первый: жизнь для ребенка. Потеряв мужа, женщина возлагает на ребенка все свои надежды, ви­дит в его воспитании единственный смысл и цель сноси жизни.

Весь спектр отношений матери к ребенку окраши­вается в тревожные тона. Любая его неудача, любой проступок становятся трагедией: ведь это угроза краха всей родительской карьеры, а следовательно, и всей жизни матери. Чтобы избежать ошибок, ребенок не дол­жен ничем рисковать, ни в чем не должен быть слиш­ком самостоятельным, прежде всего в выборе друзей: ведь можно попасть в дурную компанию. Стремясь во всем угодить ребенку, мать резко сужает как круг свое­го общения, так и — постепенно — круг его общения. Ее жизнь лишена радостей и наполнена тревогами. В, ре­зультате пара мать — ребенок все больше замыкается сама на себя, и привязанность их друг к другу, вместо того чтобы с годами ослабевать, усиливается.

До поры до времени такие отношения могут нра­виться ребенку, но затем (чаще всего это происходит в раннем подростковом возрасте) он начинает чувство­вать себя неуютно.

В плане интересующей нас «отцовской» темы такая ситуация чревата серьезными последствиями как для мальчиков, так и для девочек. Первые вырастают в чи­сто женском окружении, что зачастую ведет, как мы уже видели, к нарушению процессов осознания себя как муж­чины, развития мужских качеств. Часто молодой человек всю жизнь ищет для себя подругу, созданную «по об­разу и подобию» мамы — такую же нежную и заботли­вую, так же с полуслова его понимающую, опекающую, любовно контролирующую каждый его шаг. Он боится самостоятельности, к которой не приучен в своей семье.

Второй соблазн — борьба с образом мужа. Хотя са­ма возможность развода, то есть возможность прекра­тить совместное существование, ставшее бессмысленной мукой для обоих супругов, есть безусловно благо, — тем не менее факт развода для подавляющего большинства жен­щин (как и мужчин) представляет собой серьезную драму. Чтобы оправдать это событие в своих глазах, жен­щина нередко утрирует, подчеркивает в своем сознании отрицательные черты бывшего супруга. Таким способом ей удается снять с себя свою долю вины за неудачу семейной жизни.

Гораздо чаще проявления негативных чувств матери к отцу не убеждают ребенка до конца. К сожалению, не все женщины понимают, что если муж был плохим по отношению к ней, то это вовсе не значит, что столь же плохим он был и для детей. Часто мужчина оказывает­ся повернут к детям своей лучшей стороной. Кроме то­го, детское восприятие своеобразно, и многое из того, что так раздражало мать, может нравиться сыну или дочери. Ребенок продолжает любить отца несмотря на все инвективы матери и мечется между равно любимы­ми и ненавидящими друг друга родителями.

Еще хуже, если мать начинает борьбу не только с образом отца, но и с теми его отрицательными (на ее взгляд) чертами, которые она находит у ребенка. Со­блазн третий — наследственность. Автор бесконечно уважает науку генетику, которой он посвятил несколько лет своей жизни. Речь идет не о том, чтобы отрицать наличие наследственных влияний на развитие ребенка, а о том, что многие родители предпочитают винить гены в тех чертах характера и личности, ответственность за которые несут они сами.

Нередко мать, не в силах справиться с сыном, ищет в нем наследственные черты ушедшего из семьи отца. Отец, таким образом, оказывается вдвойне виноват —  мало того, что он бросил семью, он еще и подкинул ре­бенку негодные гены.

Мать навязывает ребенку свои взгляды, свой ритм жизни, свои представления о его будущем, не думая о том, что может тем самым пре­сечь его собственную активность, что под видом «отцов­ской наследственности» она отрицает в ребенке само­стоятельность, умение не подчиниться, пойти своим пу­тем. Плохо то, что при этом ошибки, неизбежно допу­скаемые в воспитании, не исправляются: раз все недо­статки ребенка происходят от генов давно покинувшего семью отца, то что делать? Остается лишь мыкать горе с тем, что есть.

А между тем в генетике человека накоплен большой материал, говорящий о том, что свойства личности ре­бенка в меньшей степени подвержены наследственным влияниям, чем, например, структура и характер его спо­собностей. Не существует генов лености и честности, альтруизма и эгоизма, искренности и порядочности. Все эти качества формируются в общении с матерью, учите­лем, другими взрослыми, родными, друзьями. Увидев, что поведение ребенка всерьез отклоняется от нормы, мать должна в первую очередь задуматься о своих ме­тодах воспитания, а не пытаться свалить с себя ответ­ственность, ссылаясь на несуществующие причины.

Наконец, соблазн четвертый — попытка купить лю­бовь ребенка. Расставшись друг с другом, родители, кик правило, остаются в неравном положении. Мать бывает с ребенком ежедневно, она смотрит, как сделаны уроки и как завязан шарф, а с отцом сын или дочь, скорее всего, будут встречаться по воскресеньям, ходить с ним в парки, в кино. Отец лишен повседневных забот и мо­жет целиком посвятить себя тому, что так любят де­ти, — преподнесению подарков. С мамой — тяжелые будни, с папой — веселый праздник. Не удивительно, что в какой-нибудь мелкой ссоре с матерью сын или дочь могут ввернуть что-то вроде: «А вот папа меня не ругает... а вот папа мне подарил...» Такие эпизоды боль­но ранят мать.

Возникает естественное желание превзойти бывшего мужа в этом отношении, «перекупить» у него детскую любовь.

В основе всех этих соблазнов — неуверенность в своей любви к ребенку, в прочности своих связей с миром. Порвана одна связь — с мужем, и теперь женщина боится больше всего на свете, что и ребенок может ее «разлюбить». Этот страх лишен всяких осно­ваний.

Смысл сказанного вовсе не в том, чтобы призвать любой ценой сохранять семью, лишний раз указав жен­щине на трудности, которые ее ожидают в случае раз­вода. Во многих отношениях отсутствие отца может быть лучше для ребенка, чем плохой отец. Однако, ре­шаясь на расторжение брака, мать должна ясно видеть возможные психологические проблемы и быть готовой решать их не за счет ребенка, как это происходит в опи­санных выше вариантах. Тем более что интересы мате­ри и ребенка отнюдь не противоположны. Прежде все­го матери нужно стремиться к тому, чтобы ее собствен­ный круг общения не был искусственно сужен рамками «жизни для ребенка». Чем больше у нее друзей и раз­нообразных занятий, чем интереснее ей самой ее жизнь, тем лучше не только для нее, но и для ребенка.

Женщина должна не ограничивать себя, замыкаясь в злобе на ушедшего мужа или на судьбу в целом, а, напротив, стремиться к возможно более полноценной жизни для себя, понимая, что лучшим гарантом счастья ребенка является ее собственное счастье.

2.3. РОЛЬ ОТЦА В ВОСПИТАНИИ ПОДРОСТКА

Юноши должны расти и развиваться, чтобы впо­следствии прийти на смену своим отцам.

...нет и не может быть более жизненно важного и актуального дела, чем обучение детей; ни при каких обстоятельствах вы не должны забывать о воспитании ваших детей, так как обязанности по отношению к ним так же святы, как и обязанности по отношению к Делу.

«Как у таких замечательных родителей могли выра­сти такие ужасные дети?» — часто в недоумении спра­шивают друзья и родственники родителей, которые являются воплощением высокой морали и примерного поведения. Поскольку для каждого следствия имеется своя причина, то мы попытаемся объяснить, почему так происходит.

1. Родители, а в первую очередь отцы, либо вообще не следят за поведением своих детей, либо не уделяют достаточного внимания их воспитанию. В основном они проводят все время на службе и возвращаются домой уставшими, только с одной целью: отдохнуть и восполнить растраченную за день энергию.               

Если в доме заботу о детях берет на себя одна мать, а участие и сотрудничество отца, который оказывает большое влияние на детей (особенно сыновей), невели­ко, то такую семью можно уподобить человеку, пы­тающемуся устоять на одной ноге.

Например, отец возвращается домой после трудно­го рабочего дня. Он проводит некоторое время за чте­нием, затем идет на прогулку, ужинает вместе с семьей и опять уходит из дома, чтобы выполнить какие-то об­щественные поручения. Приходит домой довольно поз­дно и, прежде чем идти спать, читает или немного пи­шет.

Будет ли эта семья, а особенно дети, ощущать дей­ствительное присутствие отца? Будет ли отец оказы­вать влияние на их воспитание и обучение? Скорее все­го, нет. Такой отец с трудом находит время, чтобы по­говорить с детьми, редко справляется о том, как они живут, у него нет и минуты, чтобы помочь им советом, узнать их радости, тревоги и заботы. Его можно срав­нить с хозяином, который слишком занят, чтобы погово­рить с гостями. Как может при таких условиях отец предостеречь детей от многочисленных отклонений в физическом и умственном развитии, правильно во­спитывать? Он, конечно, приносит значительную поль­зу обществу своей работой, лекциями, научными ста­тьями, но в одном его вклад будет слишком мал — это вклад в свою собственную семью, в воспитание детей.

Отец, который непростительно мало общается с ребенком, посвящая все свое время интересам вне дома, делает серьезную ошибку. Лишения и нужда воспитали, в нем дух трудолюбия, но, к сожалению, это природное качество не приносит семье ничего, кроме огорчений, и если другие люди видят в нем воспитанного, образо­ванного человека, хорошего работника, то его соб­ственные дети знают его как человека, который ими пренебрегает, уклоняется от общения с ними.

Очень важно, чтобы отцы не устранялись от воспи­тания детей. Они должны считать своей первейшей обязанностью уделять внимание детям и в соответ­ствии со своими возможностями принимать участие в их воспитании и обучении.

2. Недостаток внимания со стороны отца влияет на поведение детей вне дома, которое, как правило, бы­вает прямым следствием подобного отношения к де­тям. Он часто не имеет представления о том, с кем об­щается его ребенок, какие у него отношения со сверст­никами, что он делает во время отдыха и развлечений.

Не зная, чем занимаются его дети в семье, отец, без сомнения, будет оставаться в неведении и о том, как они ведут себя вне дома. Ребенок по своей природе не является совершенным существом, ему еще предстоит многое узнать и многому научиться, но если он лишен родительского руководства и присмотра, то поведение его будет отклоняться от верного пути и приведет к не­желательным последствиям.

У меня нет намерений отговаривать отцов от того, чтобы они занимались важными делами, вносили свой вклад в улучшение общественной жизни. Но на первом месте у них всегда должна стоять семья, и важнейшей обязанностью отца является воспитание и обучение де­тей. А это гораздо большая ответственность.

Как же сформировать мужественность у мальчиков старшего дошкольного возраста?

2.3.1. ФОРМИРОВАНИЕ МУЖЕСТВЕННОСТИ У МАЛЬЧИКОВ СТАРШЕГО ДОШКОЛЬНОГО ВОЗРАСТА

Мужественный человек обязательно добрый человек. Сила без добра - слепая, разрушающая стихия, приносящая несчастье окружающим. У настоящего мужчины не только сильные мышцы, но и сильный характер, непоколебимая сила воли, нравственное со­вершенство, сила накопленных знаний, сила самоува­жения. Сильный тот, кто умеет владеть собой, кто в любых обстоятельствах борется со злом и несправед­ливостью, кто способен дать отпор подлецу и врагу, кто всегда приходит на помощь слабому.

Мужественность, является собирательной, обоб­щающей характеристикой личности. Понятие «мужественности» объединяет следующие нравственно-психологические качества мужчины: сила, отвага, стойкость, самообладание, решительность, бескоры­стие, честность, справедливость. Мужественность - это главное качество настоящего мужчины.

Мужественность формируется на основе подража­ния и не может быть сформировано без учета психоло­гической специфики пола. Становление психологиче­ского пола, основано на половом самосознании и цен­ностных ориентациях поло-ролевой позиции личности реализуемой в общении и деятельности.

При формировании мужественности следует обра­тить внимание на качества, которые должны связы­ваться с этим понятием: ответственность за свои по­ступки, способность к самоконтролю, собранность, умение терпеть и преодолевать трудности. Эталоны мужественности развиваются с самых первых дней жизни ребенка. Мужественность - это фундамент ха­рактера мальчика.

Мальчик неизбежно начинает мерить себя этой меркой, наблюдая за собой в действии и размышляя о том, достаточно ли «мужественны» его поступки, яв­ляется ли он настоящим «мужчиной». То, что в наше время принято считать «мужественностью», является, прежде всего, удовлетворением своего самолюбия и внушением себе чувства превосходства и доминирова­ния над другими. Все это совершается при помощи таких на первый взгляд позитивных характеристик, как мужество, сила, верность долгу и одержание вся­ческих побед.

Формирование и развитие мужественности происходит в семье через образ мужского поведения. Между пятью и восьмью годами психологическая сила толкает мальчика к переходу. Приоритеты идентификации смещаются от матери к отцу. Этот выбор ребёнок де­лает не осознано.

В семье ребенок ориентируется на родителе причем, как правило, мальчик - на отца. Свой выбор отца аргументирует тем, что он тоже мужчина и должен быть похож на мужчин. Крепость союза с мужчинами, те рассказы, которые он слышит, та жизнь, которую он наблюдает, сливаются воедино, образуют в подсозна­нии модель того, каким он должен стать.

Мальчикам чаще не хватает ролевой модели цело­стного и цельного отца, доступного эмоционально и уверенного в себе, сильного и нежного, настойчивого и жизнеутверждающего.

Формирование представлений и установок мужественности является закономерностями усвоения и присвоения, существующих в культуре половых стереотипов, проявляющихся в непосредственном поведении людей. Половые стереотипы и связанные с ним   социальные установки влияют на него, как наиболее стабильные, уходящими корнями в далекое прошлое, передающиеся из поколения в поколение, менее подверженные изменениям в ходе развития общества.

Сколько ни говори о «единстве воспитания и обу­чения», о «всестороннем развитии личности ребенка», факт остается фактом: для большинства из нас первая (хорошо, если не единственная) характеристика школь­ника — его успеваемость. Успеваемость же, как пра­вило, зависит от ряда параметров, среди которых глав­ными являются способности ребенка и его желание учиться.

Для развития интеллекта ребенка необходимо, по-ви­димому, чтобы в его окружении были оба типа мышле­ния — и мужской, и женский. Неизвестно, как действует на детей отсутствие «женского ума»: детей, выросших с рождения в исключительно мужской среде, так мало, что их просто не успели изучить. А вот недостаток об­щения с мужчиной сказывается. Так, в одном из иссле­дований мальчиков-подростков разделили на две груп­пы в зависимости от того. кто любит и кто не любит (возможно, боится) рассказывать отцу о своей жизни, о школьных и иных проблемах. У первых математиче­ские способности оказались выше, чем способности к языку, — это тип способностей, вообще говоря, наибо­лее характерный для мальчиков. У вторых, наоборот, языковые способности были выше математических, то есть они в интеллектуальном отношении развивались «по женскому типу».

Отсутствие отца в семье, с чем бы оно ни было свя­зано, наиболее сильно сказывается на математических способностях как мальчиков, так и девочек. По данным многочисленных авторов, способности к математике, осо­бенно к геометрии, — качество, в наибольшей степени страдающее при дефиците мужского влияния. Таким де­тям позарез нужен мужчина-учитель, особенно препода­ватель точных наук, в диалоге с которым мог бы фор­мироваться их аналитический интеллект.

Нет ничего страшнее, чем когда человек говорит се­бе «я плохой» или «я ничтожество». Отсутствие само­уважения, неспособность принять себя таким, каков я есть, ощущение своей неполноценности, серости, бездар­ности — источник страданий не только самого челове­ка, но и окружающих. В трагедиях Шекспира злодеи, подобные Яго или Ричарду III, описаны людьми с глу­бочайшим чувством внутренней ущербности, которое и формирует их жестокость.

«Высокое самоуважение, — пишет И. С. Кон, — не синоним зазнайства, высокомерия или несамокритично­сти. Человек с высоким самоуважением не считает себя лучше других, а просто верит в себя и в то, что сможет преодолеть свои недостатки». И. С. Кон приводит дан­ные о разнообразных отрицательных результатах сни­женного самоуважения. Такие люди болезненно чувстви­тельны и ранимы, склонны к депрессиям и болезням. Низкое самоуважение может вести к наркоманиям и ал­коголизму, правонарушениям и психическим расстрой­ствам.

Традиционная точка зрения приписывает отцу в первую очередь дисциплинирующее влияние. Твердая муж­ская рука, готовая то сжаться в кулак, то выбросить вперед указующий перст, поддерживает растущее дитя на истинном пути, заставляя его подчиняться нормам по­ведения в обществе, вкладывая в его душу заповеди мо­рали. Многие считают, что в основе развития нравст­венности у ребенка лежит страх отцовского наказания. Если это так, то можно ожидать, что нравственный уро­вень ребенка (и взрослого) должен быть прямо пропор­ционален суровости и жесткости, с которой его воспи­тывал отец.

Научные исследования, равно как и повседневные наблюдения, показывают, что это не совсем так, а мо­жет быть, и совсем не так. Данные, собранные в разных странах Европы и Америки, говорят об отсутствии связи между строгостью отца. его склонностью к нака­заниям, с одной стороны, и уровнем развития нравст­венных качеств сына — с другой. Если же такую связь и находят, она скорее носит противоположный харак­тер: у чрезмерно суровых отцов сыновья порой лишены способности к сочувствию и состраданию, агрессивны, а иногда и асоциальны. Их самоуважение снижено, страх наказания становится основной движущей силой их пове­дения. По мнению американского ученого У. Бронфенбреннера, автора известной книги «Два мира детства» (M., 1976), жесткость отца может положительно влиять на развитие моральных качеств девочек, но только в раннем (дошкольном и младшем школьном) возрасте. У девочек-подростков результат отцовской строгости об­ратный: частое применение физических наказаний на­прямую связано с низким уровнем морального раз­вития.

Еще менее существенной оказывается роль отца в ка­честве морального эталона. Собственные нравственные качества отца гораздо менее важны для развития нрав­ственности ребенка, чем подобные качества матери. Мно­гочисленные данные указывают на то, что мать вполне Способна своим поведением компенсировать поступки не­достаточно примерного отца. Отцовские запреты действуют только на фоне отцовской любви.

Изучение юношей с высоким и низким уровнем са­моуважения показывает, что первые говорят о своих отцах с большой теплотой, считают их более мягкими и добрыми, чем вторые. На вопрос: «Похож ли ты на своего отца?» - первые чаще отвечают положительно, вторые — отрицательно.

Отсутствие мужчины в семье оказывает негативное влияние на развитие личности ребенка, особенно маль­чика. Дети разведённых матерей и вдов труднее адап­тируются к обществу сверстников, нередко совершают асоциальные поступки, а став взрослыми, чаще других испытывают трудности в личной жизни. Но, посмотрев вокруг себя, мы можем убедиться, что все еще сложнее: в полных семьях при наличии отца сплошь и рядом вы­растают дисгармоничные, тревожные, плохо социализи­рованные дети, тогда как одинокие матери нередко вос­питывают прекрасных, личностно зрелых, заботливых сыновей и дочерей.

Оказывается, что в некоторых случаях лучше для ребенка совсем не иметь отца, чем иметь... но какого? Неврозы, бронхиальная астма, некоторые виды отклоняющегося поведения у подростков — все это чаще встре­чается в семьях с властной, доминантной матерью и за­битым, вытесненным с мужских позиций отцом, нежели там, где отца вообще нет и где ребенка воспитывает мать-одиночка или вдова. Мальчики особенно чувстви­тельны к падению престижа отца в семье; в условиях «матриархата» они усваивают образ мужчины как «лиш­него существа» и невольно переносят этот образ на са­мих себя. Если отец, как это бывает в подавляющем большинстве полных семей, сохраняет хоть крохи сыновьей привязанности, то потеря уважения к отцу почти с неизбежностью ведет к потере самоуважения, а это, как мы уже знаем, — основа всех болезней личностного роста. Лишь в тех редких случаях, когда сын не только не уважает отца, но и не чувствует к нему никакой люб­ви, его собственное отношение к себе может не постра­дать. Отвергнув образ отца, он будет искать (и, может быть, найдет) другие мужские идеалы. Но так чаще бывает у детей развода. В сохраняющихся же семьях с матерью во главе мальчик, как правило, испытывает к «второстепенному» отцу чувства любви и жалости и унижение отца воспринимает как свое собственное.

Девочки несколько менее ранимы в этом отноше­нии. Они способны ориентироваться даже на такого от­ца, который утратил положение главы семьи, если толь­ко он ласков и добр с ними. С точки зрения развития личности дочери важнее не то, кто руководит в семье, а насколько конфликтны отношения родителей. Грубое доминирование матери, способной унизить и оскорбить мужа на глазах дочери, может быть источником многих бед. Психологи, прослеживающие переживания девочек-преступниц в колониях для несовершеннолетних, пишут, что по мере взросления девочки начинают все лучше от­носиться к отцу и все хуже — к матери. Как пишут исследователи, у этих девочек развиваются чувство жа­лости к отвергнутому семьей отцу и ненависть к матери ва ее неспособность любить.

Таким образом, развитие личности как мальчика, так и девочки испытывает значительное влияние отцовской фигуры. Однако в современной семье решающую роль играет не столько прямое воспитывающее влияние отца, сколько общие характеристики его поведения, формиру­ющие у ребенка образ доброй, уверенной в себе силы,— представление о том, что сила и авторитет могут соче­таться с заботой и лаской.

2.3.2. ПОДРОСТКОВЫЙ ВОЗРАСТ

С маленьким ребенком у большинства родителей сравнительно легко устанавливаются близкие отноше­ния, в этот период редко возникает отчуждение. На протяжении дошкольного и младшего школьного воз­раста детско-родительские отношения достаточно без­мятежны: родители являются правителями, дети — ­подчиненными, отцы и матери издают законы, а дети их послушно исполняют.

Но вот приходит пора, когда дети достигают возра­ста двенадцати-тринадцати лет, и взаимоотношения детей и родителей круто меняются. Этот новый период длится до семнадцати или восемнадцати лет. С обеих сторон нарастает недовольство, к чувству привязанно­сти примешивается чувство отчуждения. Подростки на­чинают придираться к взрослым, прибегать к различ­ным формам критики, часто бывают раздражительны­ми, упрямыми. Обстановка в семье больше не удовлет­воряет их вкусам, а их нетерпеливость, стремление к не­зависимости создает трещину между ними и родите­лями.

Если присмотреться повнимательней, то можно за­метить, что наиболее трудные этапы жизни с точки зре­ния воспитания и обучения приходятся именно на этот период. Специалисты называют подростковый возраст переходным из-за того, что в это время наблюдаются значительные внешние и внутренние изменения у детей.

Прежде всего происходят изменения в физическом развитии: меняется тембр голоса, ускоряются темпы роста, начинают выделяться половые гормоны. Одно­временно с физическими изменениями существенные сдвиги происходят и в интеллектуальной деятельности:

бурно развиваются чувства, появляются новые наклон­ности, потребности. Подросток ощущает сам себя как бы в другом мире, он теряет ясное представление о своей идентичности, сохраняя еще в душе принадле­жность к миру детства, и так продолжается до тех пор, пока он не достигнет половой зрелости. Подростки еще не взрослые мужчины, но уже и не мальчики; еще не женщины, но уже и не девочки. В их поведении отсут­ствуют упорство в достижении цели и стабильность, те качества, которые характеризуют взрослых людей. Их раздирают противоречивые порывы. Они то сидят в одиночестве в своей комнате, прячась ото всех, то ча­сами развлекаются с соседями и друзьями. В одном случае они не могут преодолеть чувство апатии и со­браться с силами даже для того, чтобы вымыть руки и лицо, а в другом—с рвением и пылом бросаются за­ниматься различными делами.

В подростковом возрасте есть также одно непреодолимое желание — выглядеть взрослым, быть на кого-нибудь из них похожим. Это стремление проводит к тому, что подросток начинает грубить, раздражается по малейшему поводу. Он пытается сделать так, чтобы окружающие подчинялись ему, но в то же вре­мя избегает прислушиваться к мнению других людей, Если родители учитывают особенности наступаю­щего пубертатного периода (периода полового созрева­ния) и строят свои взаимоотношения с детьми на осно­ве верных воспитательных принципов, не относятся к повзрослевшим подросткам как к маленьким, не спо­собным к проявлению собственной инициативы, то у них есть все шансы достичь успехов в развитии физических и умственных способностей своих детей. Если матери и отцы, сознавая необходимость изменений в обраще­нии с растущими детьми, будут следовать методиче­ским указаниям, то им не придется бесцельно блуждать в дикой пустыне сомнений.

Поскольку этот аспект воспитания чрезвычайно ва­жен, мне бы хотелось обратить внимание родителей на следующее.

1. У подростков возможна резкая, не всегда объяс­нимая смена настроений. Их настроение неустойчиво, душевное состояние характеризуется порой как общей неудовлетворенностью существующими условиями, так и внутренним дискомфортом. Требования подрост­ка даже по отношению к самому себе неоднозначны, амбивалентны, а его развивающееся воображение за­мутнено сомнениями. Он зачастую и сам не может точ­но определить, чего он хочет. Подросток может чув­ствовать себя одиноким и заброшенным, и эта неудов­летворенная потребность поделиться своими обидами и переживаниями заставляет его искать друга и совет­чика на стороне. Цели, мысли, чувства подростка силь­но отличаются от тех, которые он испытывал в детстве. Если еще недавно коллекционирование марок приноси­ло радость, то теперь этот источник удовольствия вдруг становится ему безразличным и даже вызывает отвращение. Мальчика, который бегал по улице со своими сверстниками, или девочку, которая проводила все свое время за игрой в куклы, в подростковом возра­сте привлекают более серьезные вещи. Их начинают интересовать интеллектуальные занятия.

Признав то, что дети вступили в новую фазу разви­тия, родителям следует протянуть им руку помощи, предоставить все свои знания и опыт для того, чтобы защитить их от возможных душевных страданий. Прежде всего родителям необходимо достичь взаимопонимания с подростком, тактично, с максимальным дружелюбием обсуждать тревожащие их проблемы и переживания, проявлять интерес к их внутреннему миру. Станьте близкими друзьями и понимающими товари­щами, помогайте в трудную минуту, давайте разумные и нужные советы, направляйте и руководите, проводи­те вместе свободное время, пробуждайте интерес к раз­личным областям знаний, познакомьте их с опытными авторитетными специалистами, когда они выберут профессию и займутся какой-либо деятельностью, бу­дьте надежными консультантами, советниками, по­мощниками! Результатом разумного наставничества, искренней дружбы явится то, что дети благополучно смогут пройти через период сомнений, трудностей, одиночества, сделают правильный выбор между до­стойной и недостойной дорогой жизни, который в бу­дущем принесет им счастье.

Как бы талантливы, способны и сильны ни были бы подростки, они все же нуждаются в советах более опыт­ных людей, родителей, для того чтобы преодолеть опасный критический этап своей жизни.

2. Подростки хотят все понять. Интенсивно разви­ваются в этот период познавательные функции и интел­лект, в особенности память и воображение. Все больше и больше проявляется их индивидуальность, и очень часто к месту и не к месту употребляется местоимение «Я». Они с повышенным вниманием заботятся о своем внешнем виде, одежде, прическе (с этим обстоятель­ством родители должны считаться и не критиковать ре­бенка). Процесс самосознания приводит иногда к фор­мированию завышенной самооценки, подростки не хо­тят, чтобы другие люди их в чем-то превосходили, и стараются всегда настоять на своем.

Подростки особенно мечтательны. Обретая способ­ность погружаться в свой внутренний мир, наслажда­ться переживаниями, юные мечтатели часто представ­ляют себя в роли героев или героинь из прочитанных книг. Паря в облаках на крыльях воображения, они переходят из мира реальности в царство фантазий и аб­стракций.

Когда ребенок достигнет переходного возраста, ро­дители должны помочь ему в преодолении трудностей этого периода. Прежде всего им необходимо обратить внимание на свое поведение: внимательно контролиро­вать свои поступки, быть добрыми и сострадательны­ми, стараться занимать разумную рациональную пози­цию в обсуждении различных проблем, избегать в об­щении с ним грубости и излишней строгости, никогда не унижать достоинство ребенка в глазах других, тогда и подросток будет воспринимать логическое основание родительского объяснения и подчинится их требованиям. Для того чтобы слова взрослых были восприняты ребенком, затронули его сердце, они должны идти из глубины души родителей.

Нельзя воспитывать подросших детей такими же методами, как и малышей, обращаться с ними как с малень­кими. Они больше нуждаются в ваших консультациях, советах по тем или иным вопросам. Если старшие проявляют уважение к подросткам и воспитывают их именно с этих позиций, то они тем самым сохраняют уважение к себе со стороны своих детей.

Родителям также следует быть готовыми к тому, что им придется признавать и выполнять законные, обоснованные требования подростков, удовлетворять их необходимые потребности и в меру своих возможностей обеспечивать детей всем необходимым для отды­ха, развлечений и учебы. Родители должны стараться по мере своих сил и способностей отвечать на вопросы детей, удовлетворять их любопытство, одобрять и поощ­рять любознательность, способствовать формированию разнообразных интересов, а также воспитывать уваже­ние к авторитету матери и отца. Уважение к родителям и послушание послужат основой нравственности и хо­рошего поведения. Если подростки это осознают, то они смогут открыть двери в счастливое будущее и тем самым предохранят себя от многих трудностей, кото­рые встретятся на их пути. Можно сказать, что проник­шая в глубины сердца ребенка любовь к родителям бу­дет надежным щитом, защищающим его от разлагаю­щего влияния ядовитых стрел аморальности и безнрав­ственности. Конечно, достижение этой важной цели в немалой степени определяется взаимоотношениями родителей и подростков, которые должны быть воспи­таны таким образом, чтобы вежливость, мягкость, ува­жение по отношению к старшим были бы естественны. Подросткам следует знать и понимать, что их счастье в этом и другом мире всецело зависит от благосло­вения, согласия родителей, и стараться быть едиными с ними.

Какая бы проблема ни возникала перед подростком, необходимо организовать в семье целенаправленное ее обсуждение. И конечно же, в этой дискуссии должны принимать участие сами подростки, чтобы иметь воз­можность высказать свою точку зрения. Даже тогда, когда в процессе обсуждения подросток обнаружит не­зрелые мысли или выскажет явно неприемлемую мысль, советуем родителям со всей добротой, тактично­стью обоснованно разъяснить ему его ошибку. Если же нет возможности его переубедить, то родителям все же следует настоять на своем и объяснить, что впослед­ствии он, несомненно, признает мудрость принятого родителями решения. Разговаривая, советуясь с де­тьми, родители вместе с ними думают, размышляют о той или иной проблеме.

Такой психологический подход позволит решить не­которые проблемы в процессе воспитания детей.

1. Он является одним из фундаментальных элемен­тов духовного здания счастья, и его необходимо принять за основу в каждой семье.

2. Приобретая привычку советоваться и обсуждать важные дела с раннего возраста, дети учатся общению, постигают логику мышления.

3. Родителям, воспитывая подростков, в гораздо большей степени, чем раньше, нужно учитывать их чувства, эмоции и потребности, считаться с их склонностя­ми. Направляя мысли, суждения детей в правильное рус­ло, они приоткрывают им дорогу к истине.

4. Подростки не будут видеть в своих родителях властных, авторитарных людей, требующих беспрекос­ловного подчинения и выполнения своих требований.

5. Быстро взрослеющие дети встречаются со мно­гими сложными вопросами. Обсудив с родителями проблему, поняв и осознав ее, подростки будут добро­вольно выполнять принятые совместно со взрослыми решения.

Хорошо зная по своему опыту, что умение родите­лей разговаривать с детьми дает хорошие результаты, настоятельно рекомендую все возникающие в семье трудности решать именно таким образом.

Замечено, что уже в первые месяцы жизни ребенка отец (в отличие от матери!) играет по-разному с маль­чиком и девочкой, тем самым начиная формировать их половую идентичность.

Один исследователь осуществил следующее наблю­дение. Когда он приглашал старшеклассниц для бесе­ды в свой кабинет, он сидел за столом, стоявшим в уг­лу, противоположном тому, где находилась дверь (как показано на рисунке). Кроме его собственного кресла, в кабинете было еще три пустых: рядом с ним, напро­тив (через стол) и в углу у двери. Когда девушка вхо­дила, психолог (мужчина), не поднимая головы от бу­маг, произносил: «Садитесь, пожалуйста», — предоставляя, таким образом, возможность занять любое из пу­стующих кресел. Оказалось, что школьницы из разве­денных семей чаще всего садились  бок о бок с психологом (кресло I), тогда как девочки, выросшие сиротами (без отцов), предпочитали, напротив, нахо­диться на дистанции (кресло 3). Девочки из полных се­мей, как правило, садились в кресло 2, занимая, таким образом, наиболее удобную для беседы позицию (напро­тив партнера, через стол).

Автор предположил, что дети вдов, лишенные кон­такта с мужчиной в семье, склонны испытывать страх перед незнакомым мужчиной, и любое общение с ним рассматривают как потенциально угрожающее. Девочки из разведенной семьи, наоборот, активно ищут такого контакта. Это предположение подтвердилось в другом исследовании, где в ходе такого же интервью с по­мощью видеокамеры фиксировали количество взглядов, брошенных девушкой на исследователя-мужчину, и ее улыбок. Как и ожидалось, дети вдов смотрели на парт­нера и улыбались ему реже, а дети развода — чаще, чем девушки из полных семей.

Пока не вполне ясно, в чем причина этих различий. И в том и в другом случае девочка растет без отца. Но в ситуации развода она в большинстве случаев продолжает встречаться с отцом хотя бы изредка, поддер­живая в сознании его образ. Разведенная женщина (в отличие от вдовы) часто стремится сформировать у дочери отрицательное отношение к отцу, имеющееся у нее самой, а это, по известному закону, может вызвать компенсаторную реакцию противодействия.

Конечно, дефицит мужского влияния в ходе взросле­ния девочки существенно затрудняет ее развитие как будущей женщины. Отец, как известно, «мужчина№1», его черты, особенности его поведения, нюансы взаимо­отношений с ним запоминаются, порой бессознательно, и становятся образцом, своего рода полюсом (положи­тельным или отрицательным), к которому будут впо­следствии притягиваться (или от которого будут оттал­киваться) все типы и формы отношений будущей жен­щины с мужчинами.

Огромную роль в судьбе девочки играет прежде все­го общая оценка отцом ее внешней привлекательности — даже в самые юные, дошкольные годы, а тем более в подростковом возрасте, когда внешность становится столь важным фактором самоуважения девочки. Если дочь активно не нравится отцу и он всячески подчерки­вает ее непривлекательность, можно с уверенностью сказать: увы, ее женская судьба будет нелегкой. Ей придется немало пережить, немало поработать над со­бой, прежде чем она поверит в свое достоинство, свою способность нравиться и покорять мужчин. Нелегко бу­дет и той, которая выросла в атмосфере отцовского обо­жания; она будет вынуждена с трудом привыкать к то­му, что некоторые молодые люди осмеливаются отно­ситься к ней без восхищения. Но вероятно, хуже всего той, которая вообще лишена в детстве какого-либо муж­ского образца и, повзрослев, недоумевает, глядя на ино­планетян в пиджаках, с которыми разговаривать нуж­но как-то не так, как с подругами, но как — непонятно.

В самом лучшем положении находится девушка, чей любящий отец (а может быть, дядя, старший брат, друг семьи) мягко я ненавязчиво напоминал ей о ее красо­те, ее девичьем достоинстве, формируя прочное, устой­чивое положительное отношение к себе. И быть может, совсем неплохие шансы у той, чей опыт отношений с от­цом (пьяницей, забулдыгой, мерзавцем) однозначно от­рицательный: ей по крайней мере ясно, чего она в жиз­ни не любит и не примет никогда.

По зарубежным данным, сексуальные отношения женщин, выросших в полных семьях, более устойчивы, чем у женщин, выросших без отца. Женщины, которые вспоминают своих отцов как дружелюбных и ласковых, чаще оценивают свой брак как удачный в сексуальном, эмоциональном и духовном отношении, чем женщины, в памяти которых остался образ холодного и нелюбя­щего отца. У фригидных женщин, как правило, были крайне невнимательные отцы, не проявлявшие никакой заботы о дочери. Женщины, страдающие половыми из­вращениями, часто вспоминают, что их отцы не играли в семье никакой роли. Анализ их переживаний позволил психиатрам утверждать, что такие женщины испытыва­ют «тоску по сильному отцу»

Особенно интересно, что ученым не удалось найти связи между особенностями личной жизни женщины и поведением ее матери; по-видимому, влияние отца в этом отношении является преобладающим.

Если для девочки мужчина в семье представляет со­бой первый образец поведения человека противополож­ного пола, то для мальчика он является примером, на который можно ориентироваться в жизни. Трехлетний малыш, наблюдая за отцом, пытается бриться, повязать галстук, поднять папин портфель.

Колоссальное значение для развития как мальчика, так и девочки имеют отношения между отцом и ма­терью. Взрослея, ребенок наблюдает панораму этих отношений, которые, как и поведение каждого из роди­телей в отдельности, становятся для него моделью, по­ложительным или отрицательным образцом отношений между мужчиной и женщиной вообще. Ребенок видит. какими способами и в чью пользу разрешаются конф­ликты, какие качества (грубость, хитрость, нежность, за­бота) больше всего ценятся. Он предвидит здесь свою будущую роль, получает «сценарий» для построения своих собственных отношений в дальнейшем, и понадо­бятся большие усилия, большой опыт и многочисленные разочарования, чтобы разрушить этот сценарий, чтобы понять, что жить можно и по-другому. Как-то, приведя своего ребенка в детсад, я услышал, как мальчик с яс­ной улыбкой говорил своему товарищу: «А у меня пап­ка вчера пьяный был, мамку бил». Поражало не содер­жание этих слов, а спокойствие, с которым они были произнесены.

Грубо говоря, можно выделить три варианта разви­тия мужских качеств у мальчиков: недостаток этих ка­честв, избыток и норма.

В первом случае ребенок растет пассивным, вяловатым, послушным, аккуратным, мало интересуется спор­том, активными играми, никогда не бывает заводилой каких-либо дел. Такой мальчик часто очень нравится родителям (особенно матери и бабушке) и учителям — он не доставляет хлопот. Когда учительница в классе поощряет мальчиков быть послушными тихонями, а до­ма громко вопрошает, куда подевались в современном мире мужество и рыцарственность, она не понимает, что сама готовит поколение мужчин, которые ей так не нравятся.

Во втором случае на наших глазах растет нагловатый и самоуверенный молодой человек, который больше все­го на свете ценит смелость и грубую силу, ищет удо­вольствия в драках, а девочек (да и взрослых женщин) вообще не считает за людей, предпочитая называть их «бабами», с юных лет слушает и рассказывает про них скабрезные истории. Такой типаж нам всем активно не нравится. Но ведь очень часто второй вариант оказы­вается продолжением и развитием первого: мальчик (особеино подросток) компенсирует исходный недостаток мужских качеств показной «мужественностью», воспри­нимая хамство и культ силы как единственное средство утверждения своего мужского «я».

Наконец, в третьем варианте мальчик уверен в се­бе, обладает чувством собственного достоинства, в меру агрессивен, способен постоять за себя в драке. Он ини­циативен, интересуется такими специфически мужскими предметами, как спорт (особенно футбол, бокс, борьба), охота, рыбная ловля, техническое творчество. Он четко осознает себя мальчиком, будущим мужчиной, защитни­ком слабых и помощником матери. У таких ребят иногда бывают неизбежные «выбросы» агрессии, но, борясь с ней (путем тщательного искоренения драк, пресловутых рогаток), взрослые могут существенно препятствовать их развитию.

Нормальное развитие мужских интересов, мужского самосознания у ребят тесно связано с участием отца в их воспитании. Наиболее мужественные сыновья вы­растают отнюдь не у отцов — сторонников спартанской суровости, а у нежных и заботливых. Сыновья добрых, мягких отцов очень рано начинают предпочитать муж­ские  (технические) игрушки и отвергать женские (кук­лы), тогда как сыновья суровых отцов долго не могут выбрать игрушку «своего пола». Норвежские педагоги, исследовав семьи моряков дальнего плавания (они про­водят в море девять месяцев в году), обнаружили, что при отсутствии в семье близких родственников мужского пола мальчики вырастают грубыми и жесткими, явно пытаясь таким образом компенсировать отсутствие подлинной мужественности. Когда их просят нарисовать че­ловека, они рисуют женскую фигуру.

Здесь мы снова сталкиваемся с глубокими различия­ми между понятиями лидерства отца в семье, с одной стороны, и жесткой авторитарности — с другой. Автори­тарность отца, его тяга к наказаниям, к строгому по­рядку в семье мешают развитию мужского самосознания сына. А вот главенство мужчины в решении наибо­лее важных и ответственных вопросов семейной жизни является важным положительным моментом. Отец. пас­сивный в принятии решений, вытесняемый из воспита­тельного процесса энергичной матерью и(или) бабуш­кой ребенка, создает ситуацию, в которой развитие под­линных мужских черт характера у сына затруднено и искажено. Помнить об этом следует не только мужчи­нам, но и женщинам, которые в борьбе за власть в семье не задумываются о том, что приносят сына в жертву своим самолюбивым амбициям.

Хочется сделать несколько выводов, которые при­годятся нам дальше. Во-первых, влияние отца зависит от пола ребенка. Одни и те же черты отца могут пре­красно влиять на развитие мальчика, но в значительно меньшей степени стимулировать формирование девочки, и наоборот. Во-вторых, это влияние зависит от положе­ния отца в семье, причем, как говорил один специалист по управлению, «управлять — не значит властвовать». Сила и доминантность отца могут играть положитель­ную роль в развитии как интеллекта, так и личностных особенностей и интересов ребенка, а авторитарность и склонность к наказаниям — отрицательную. В-третьих, играет роль и положение отца в обществе, его удовле­творенность своей работой и статусом. В-четвертых, как мы уже говорили и еще не раз будем говорить, значение отца никак не связано с его биологическим отцовством: оно определяется всей системой отношений в семье и за ее пределами.

Вероятно, ни один элемент семьи не окружен таким мощным слоем предрассудков, как отец. Особая роль отца в патриархальной семье — роль главы рода, опо­ры государственной власти, хранителя традиций, пере­даваемых «от отца к сыну» (почему-то я никогда не слышал, чтобы нравственные традиция передавались «от матери к дочери»), — такая роль неизбежно требует мифологизации. Не зря фигура отца в художественной литературе описана гораздо ярче, чем в научной. Отец — это почти сказочный персонаж. Проходит время, ме­няется общество, и один предрассудок сменяется дру­гим.

К числу предрассудков, наиболее распространенных в настоящее время, относятся:

1) точка зрения, согласно которой «безотцовщина» неизбежно влечет за собой деформацию психического развития и поведения ребенка, грубые отклонения в формировании его личности, нравственности;

2) позиция «ненужности отца», согласно которой женщина, при достаточной материальной и бытовой обеспеченности, всегда может дать своему ребенку не меньше, а то и больше, чем любой мужчина; роль отца в лучшем случае вспомогательная: он может создать условия жене для воспитания ребенка;

3) мнение, согласно которому функция отца заклю­чается в том, чтобы держать детей в строгости и пови­новений; отец накажет, мать приласкает — вот фор­мула воспитания, соответствующая этой точке зрения.

Неважно, как соотносятся между собой эти пред­ставления. Может показаться, например, что первый предрассудок противоречит второму, но это не имеет значения. Мифологическое сознание, в отличие от реа­листического, нечувствительно к противоречиям, и са­мые, казалось бы, несовместимые положения прекрасно уживаются в нем.

Мы уже видели, что все эти представления очень плохо соотносятся с фактами, касающимися влияния от­ца на ребенка. Понимание тех сложностей, с которыми сталкивается мужчина в своем собственном развитии, должно пролить дополнительный свет на эту проблему.

Помогает в решении существующих семейных проблем психолог.

III. МЕТОДЫ ДИАГНОСТИКИ РОДИТЕЛЬСКО-ДЕТСКИХ ОТНОШЕНИЙ

3.1. Экспериментальная часть

Работа психолога с родителями по выявлению и коррекции проблем подростка начинается с обстоятельного тестового анкетирования матери и отца для выявления анализа степени влияния каждого из родителей на ребёнка. В проведённых диагностических мероприятиях мы делали акцент на тип воспитания отца и сравнивали его с типом воспитания матери.

Нами выявлена большая значимость отцовской компоненты в воспитании, что видно в диаграммах. (Прил….).

В экспериментальных исследованиях мы использовали три тестовых методики: 1-ая - И. М. Марковская «Опросник для изучения взаимодейсвтия родителей с детьми». 2-ой – Н. В. Клюева «Тест родительской позиции». 3-ий Р. В. Овчарова Опросник «Типовое состояние семьи».

Рассмотрим результаты первого опросника И. М. Морковской. Данный опросник позволяет диагностировать родительско-детские отношения и взаимодействия методом шкалирования 10-ти позиций (1 – нетребовательность – требовательность родителя; 2 – мягкость-строгость родителя; 3 – автономность-контроль по отношению к ребёнку; 4 – эмоциональная дистанция-эмоциональная близость ребёнка к родителю; 5 – отвержение-принятие ребёнка родителем; 6 – отсутствие сотрудничества-сотрудничества; 7 – несогласие-согласие между ребёнком и родителем; 8 – непоследовательность-последовательность родителя; 9 – авторитетность родителя; 10 – удовлетворённость отношения ребёнка с родителем).

Мы предложили 20-ти семьям ответить на предложенные вопросы. По результатам шкалирования мы построили диаграмму (Прил. 46), которая представляет наглядно все 10 позиций.

Первая шкала, «нетребовательность-требовательность родителя» позволяет сделать обобщённый вывод по 20-ти семьям, что требовательность матери по отношению к ребёнку превышает таковую отца на 16%.

Вторая шкала, «мягкость-строгость родителя». По результатам этой шкалы можно судить о суровости, строгости мер, применяемых к подростку, о жёсткости правил, устанавливаемых во взаимоотношениях между родителями и подростками, о степени принуждения детей к чему-либо. Строгость матери на 5% по отношению к ребёнку превышает таковую отца.

Третья шкала, «автономность-контроль родителя». Чем выше показатели по этой шкале, тем более выражено контролирующее поведение по отношению к подростку. Высокий контроль может проявляться в мелочной опеке, навязчивости, ограниченности. Результаты диаграммы указывают, что контроль матери по отношению к ребёнку превышает таковую отца на 7,3%.

Четвёртая шкала, «эмоциональная дистанция-эмоциональная близость ребёнка  родителям». Эта шкала отражает представления родителя о близости к нему ребёнка. Шкала отражает большую близость матери к ребёнку чем отца (разница в 15,2%).

Пятая шкала, «отвержение -принятие ребёнка родителем». Эта шкала отражает базовое отношение родителя к ребёнку, его принятие или отвержение личностных качеств и поведенческих проявлений ребёнка. Принятие ребёнка как личности является важным условием благоприятного развития ребёнка, его самооценки. Результаты показали,  принятие ребёнка отцом 71%, а матери – 74,5%, что на 3,5% у матери выше, чем у отца.

Шестая шкала, «отсутствие сотрудничества-сотрудничество». Наличие сотрудничества между родителями и детьми как нельзя лучше отражает характер взаимодействия. Сотрудничество является следствием включённости ребёнка во взаимодействии, признания его прав и достоинств. Оно отражает равенство и партнёрство в отношениях родителей и детей. Отсутствие такового может быть результатом нарушенных отношений, авторитарного, безразличного или попустительского стиля воспитания. Результаты диаграммы показывают низкий процент матери 47% и соответственно отца – 39,5% по сотрудничеству с ребёнком. Это на 7,5% ниже у отца, чем у матери.

Седьмая шкала, «несогласие-согласие между ребёнком и родителем». Эта шкала описывает характер между родителем и ребёнком и отражает частоту и степень согласия между ними в различных жизненных ситуациях. Результаты диаграммы позволяют судить о различиях во взглядах матери о отца на воспитательную ситуацию в семье, разница составляет 20,5%.

Восьмая шкала, «непоследовательность-последовательность родителя». В целом, оба родителя показывают достаточную последовательность по отношению к ребёнку, разница составляет менее 1-го% в пользу матери.

По девятой шкале можно сделать вывод, что воспитательная конфронтация в опрошенных 20-ти семьях не велика и составляет у отца и матери 45,8%.

Десятая шкала показывает, что отец приблизительно на 1% более удовлетворён отношением ребёнка с родителями.

По данному опроснику можно в целом сделать вывод, что показатели матери незначительны, но превышают показатели отца. Отрадно, что по шкалам 2, 5, 8, 9, 10 видна тенденция вовлечённости отца в воспитательный процесс в семье.

II. Рассмотрим результаты второго теста. «Тип родительской позиции» автора Н. В. Клюевой.

Предлагаемый тест адресован отцам и выявляет три типа отцовско-родительской позиции – традиционный, современный и озабоченный семейным благополучием. Данное тестирование 20-ти семей таковы: 45% опрошенных отцов выказывают современный тип родительской позиции; 40% - традиционный тип; 10% - смешанный тип (традиционный тип и современный подход в воспитании) и 5% - отец, озабоченный семейным благополучием (Прил. 47).

Современный тип родительской позиции является преобладающим, для него общение с детьми, забота о них – вещи самые нормальные и естественные. Хотя у него и нет столько свободного времени сколько хотелось бы, он много времени уделяет детям. Он умеет не только найти взаимопонимание со старшими детьми, но и любит меленьких детей.

С разницей в пять процентов от современного типа – традиционный тип. Этот тип несколько авторитарен, для которого характерно главенствование в семье, последнее слово при решении любых вопросов остаётся за ним. Строгость, требовательность требует от детей выполнение целого ряда обязанностей. Между ним и детьми нет душевных отношений.

Тип отца, озабоченного семейным благополучием выявлен лишь в пяти процентов от опрошенных. Такой отец отчуждён от детей и предоставляет полную свободу жене в вопросах воспитания.

III. Результаты опросника «Типовое состояние семьи», автор Р. В. Овчарова.

Данный опросник оценивает эмоциональную, психологическую атмосферу в семье. Опрошено 20 семей по результатам построена диаграмма (Прил. 48).

Итак, проведя анализ данного опросника можно сделать вывод, что 29,2% семей имеют общую неудовлетворённость, что на 3,2% выше нормы; 29,1% имеет нервно-психичнское напряжение, что на 2,1% выше нормативных показателей и 29,6% показывают семейную тревожность, что на 2,6% выше нормы.

Данные показатели выявляют причины таких семейных отношений как: возможная низкая зарплата (в некоторых семьях), жизненная нестабильность, несамореализован в жизни, малый контакт в семье из-за перегрузки на работе и т. п.

По результатам опрошенных 20-ти семей по трём методикам можно сделать вывод, который представлен в виде таблицы (табл. 1, стр. 49). Налицо вовлечённость отца в воспитательный процесс в семье, несмотря на результаты последнего опросника, эмоционально-психическую атмосферу в семье. Доминирующим типом отца в воспитании ребёнка является современный тип, для которого характерно активное участие в педагогических воздействиях на детей в семье. В целом, отец эмоционально близок к ребёнку, нацелен на сотрудничество с ним, последователен в применении наказания и поощрений, является авторитетом для детей, но при этом строг и выполняет контролирующие функции к ребёнку.

Как мы видим из результатов таблицы, средний возраст мной опрошенных респондентов составляет 39 лет. Из них среднее образование имеют 0,2%, среднее-специальное (техническое) – 0,4% и высшее – 0,4%.

Заключение

Итак, мы убедились, что роль отца в воспитании уникальна. Напомню поразительную цифру, то дети в 80-ти% случаях станут тоже верующими, если мать – то лишь в 3-х случаях из ста.

Это арифметически показывает, что влияние отца в 16 раз сильнее, чем матери. Ф. Махов автор одной из немногих книг по воспитанию, где рассматривается и роль отца («Кого мы растим?»), что отец (а слово это одного корня с отечеством, отчизной) – корень семьи, непререкаемый авторитет. Самым действенным средством всегда было слово отца, его укоряющий взгляд, а надо – и отцовский ремень. Но так было в старой патриархальной семье. Сейчас отец совершенно новое лицо. На утрату лидерского положения отец ответил снижением чувства ответственности за семью и детей, что совершенно логично. Он не чувствует себя опорой семьи, меньше работает дома, стал более раздражительным, импульсивным, говоря научно у него повысился уровень невратизма (что всегда считалось «привилегией» женщины); зато у него вырос интерес к своей внешности, также к развлечениям какие может дать досуг (чаще всего в ущерб культурному развитию и самообразованию). Такого человека трудно называть добрым, старым словом «батя», он скорее папаша, а то и «папашка», который утратив законодательную роль в семье решил вознаградить себя хоть какими-нибудь удобствами.

К психологу родители обращаются с самыми разными вопросами. Консультирование психолога родителей, обращающихся по поводу проблем воспитания детей должно начинаться с выяснения родительской позиции по отношению к ребёнку. Очень важна здесь не толь позиция матери, но и тип отца в воспитании. С помощью индивидуальных бесед, а также тестов и опросников, психолог может достаточно достоверно выявить позицию родителей в отношении воспитания ребёнка.

Следующим этапом в работе психолога является обработка и анализ полученных данных, который доводится до сведения родителей. Психолог совместно с ними вырабатывает тактику необходимой коррекционной работы по устранению имеющихся проблем. В процессе коррекционной работы важно регулярно проводить мониторинг по вышеуказанным опросникам с целью выявления положительной динамики. Важным фактором в семейной психотерапии является всемерное вовлечение отца в сотрудничестве с психологом.

Точка зрения на положение отца в семье, по-видимому должна соответствовать условиям меняющегося общества. Судя по тому, что мы сейчас знаем, оптимальное влияние на ребёнка оказывает не авторитарный отец, но отец, уверенный в себе и в своём положении, знающий и умелый, заботящийся о ребёнке, не стесняющийся проявлений своей любви к жене и к детям, в то же время способный в нужный момент взять на себя принятия ответственных решений.

Проявив к отцу уважение мы знаем, что уважение – залог его влияния в семье и подойдём к нему как к равноправному участнику педагогической дискуссии, который обладает собственной точкой зрения и вносит свой абсолютно незаменимый оттенок в игру взаимодействующих сил формирующих растущего человека.

Литература

1) Али Акбар Фурутан Отцы, Матери, Дети. «Прогресс», М., 1992.

2) Ананьев Б. Г. Человек как предмет познания / Б.Г. Ананьев - СПб., 2000.

3) Асеев А. Г. Психология личности. М. : Из-во Моск. Ун-та. 1990.

4) Дональдсон М. Мыслительная деятельность детей. М.: Педагогика, 1985.

5) Егорова М. С. Психология индивидуальных различий / М.С. Егорова - М., 1997

6) Ежеквартальный научно-практический журнал «Семейная психология и семейная терапия № 2». М.: 1999.

7) Клюева Н. В. Психолог и семья: диагностика, консультации, тренинг. Ярославль 2002.

8) Кочубей Б. И. Мужчина и ребёнок. Издательство «Знание», М., 1990.

9) Кон И. С. Ведение в сексологию / И.С. Кон - М., 1988.

10) Кон И. С. Пол и идентификация // Психология индивидуальных различий / Под редакцией Ю.Б. Гиппенрей-тера и В.Я. Романова. - М., 2000.

11) Красовский А. С. Будущий муж и отец/ А.С. Красовский - Минск, 1986.

12) Л. Тархова Мальчик, Мужчина, Отец. Издательство «Знание», М., 1992.

13) Овчарова Р. В. Справочная книга школьного психолога. «Просвещение», «Учебная литература», М.: 1996.

14) Реан А. А. Практическая психодиагностика личности. Учебное пособие. Изд-во С-Петербург 2001.

15) Уральский Гуманитарный Институт. Дни Науки. Реализация гуманистических идей в российской психологии. Материалы Российской научно-практической конференции (Екатеринбург, 13 – 14 мая 2002 г.).