Реферат: Винсент ван Гог: жизнь и творчество

Эпоха, стиль, направление - постимпрессионизм

Ван Гог родился в семье священника-кальвиниста. Три дяди Винсента занимались торговлей картинами; следуя их примеру, в 1869 г. Он поступил в компанию «Гупиль», торговавшую произведениями искусства, и работал в ее отделениях в Гааге, Лондоне и Париже, пока в 1876 г. не был уволен за некомпетентность. В 1877 г. Ван Гог отправился в Амстердам изучать богословие, но, провалившись на экзамене, поступил в миссионерскую школу в Брюсселе.

В конце ноября 1878 г. он уезжает в Боринаж, шахтерский район Бельгии, чтобы «проповедовать слова Евангелия беднякам и всем нуждающимся». Он навещает больных, старается, насколько возможно, облегчить жизнь окружающим его людям. Винсент считал, что «с шахтерами надо быть шахтером и держаться по-шахтерски, не позволяя себе никакого чванства, зазнайства и заносчивости». Его жизнь в этот период до крайности скромна: он живет в бараке, спит на соломе, его быт мало чем отличается от быта беднейших шахтеров. В письме брату Тео он пишет о своей миссии: «Св. Павел, прежде чем начать проповедовать, отправиться в апостольские скитания и по-настоящему трудиться среди язычников, провел три года в Аравии. Если бы я тоже имел возможность года три поработать в подобной местности, все время учась и наблюдая, я бы, конечно, вернулся и мог бы сказать нечто такое, что действительно ценно, что стоит послушать…»

Чрезмерное религиозное рвение странного приезжего вызвало раздражение властей. Его подвергли допросу, после чего инспектор охарактеризовал его поведение как «религиозное сумасшествие».

Родители и близкие восприняли эксцентричный поступок Винсента враждебно: даже у любимого брата Тео он не встретил понимания. В одном из своих писем к нему Винсент пишет: «Невольно я стал для семьи личностью подозрительной, человеком, на которого нельзя положиться. Я — человек одержимый и способен делать глупости, о которых потом более или менее сожалею. Случается, что я высказываюсь или действую слишком поспешно, в то время как следовало бы терпеливо выждать… Но что делать, раз так получается? Счесть себя человеком опасным и ни на что не способным? Не думаю. Скорее всего, следует сделать все возможное, чтобы использовать эту одержимость наилучшим образом…»

Несмотря на невыносимые условия жизни, в Боринаже он снова начинает рисовать, переживая при этом высокий эмоциональный подъем. В одном из писем брату он признается в том, что «счастлив, что вновь начал рисовать». В этот период в нем с невероятной силой заявляет о себе художник. Не в силах противиться судьбе Винсент в октябре 1880 г. покидает Боринаж.

Зиму 1880—81 гг. Ван Гог провел в Брюсселе, где изучал анатомию и перспективу, зарисовывал свой боринажский опыт. Здесь он познакомился с Антоном Ван Раппардом, в те годы студентом Академии художеств, который пригласил Винсента в свою мастерскую. Все это время Винсент отчаянно тоскует по дому: в апреле 1881 г. художник покидает Брюссель и возвращается в родной Эттен.

Тем временем его младший брат Тео поступил в отделение компании «Гупиль» в Париже. От него Винсент регулярно получает не только скромное содержание, но также и моральную поддержку, несмотря на частые расхождения во взглядах.

В конце 1881 г. после ссоры с отцом Ван Гог покидает дом и перебирается в Гаагу. Некоторое время он учится у известного пейзажиста Антона Мауве, родственника Ван Гога по материнской линии. Однако эксцентричное поведение Винсента, усугублявшееся его застенчивостью, оттолкнуло от него тех, кто хотел ему помочь. Он связал свою жизнь с проституткой по имени Кристина Хоорник (Ван Гог называл ее Син). Ко времени их знакомства Син уже имела одного ребенка и была беременна вторым. Ван Гог, страстно мечтавший о семейном счастье, очень привязался к новорожденному малышу. Он много раз рисовал Син: она позировала художнику для 60 рисунков и акварелей.

В конце концов Кристина ушла от Винсента, и в конце 1883 г. он вернулся к родителям, которые к тому времени переехали в Нюэнен. В работах нюэненского периода, продолжавшегося до ноября 1885 г., начинает проявляться своеобразие творческой манеры Ван Гога. Мастер пишет темными красками, сюжеты его произведений однообразны, в них чувствуется симпатия к крестьянам и сострадание к их тяжелой жизни. Первая большая картина, созданная в нюэненский период, — «Едоки картофеля» — изображает крестьян за ужином. «В ней я старался подчеркнуть, что эти люди, поедающие свой картофель при свете лампы, теми же руками, которые они протягивают к блюду, копали землю; таким образом, полотно говорит о тяжелом труде и о том, что персонажи честно заработали свою еду», — так объясняет он замысел картины в одном из писем к Тео.

Зимой 1885—86 гг. Ван Гог посещает занятия в Академии художеств Антверпена. Художник ведет полунищенское и полуголодное существование. В феврале 1886 г., в состоянии физического и духовного истощения он уезжает к брату в Париж. Поначалу близость любимого брата очень радует Тео. Его письма матери полны оптимизма: «Нам очень нравится наша новая квартира. Ты бы не узнала Винсента, так он изменился… Он быстро совершенствуется в работе и начинает пользоваться некоторым успехом. Настроение у него гораздо лучше, чем прежде, и здесь он многим нравится… У него есть друзья, и они каждую неделю посылают ему букет красивых цветов, которые он использует для натюрмортов. Он пишет главным образом цветы, чтобы найти более светлые и яркие краски для своих будущих картин. Если мы сможем продолжать совместную жизнь, то, думается мне, самый трудный для него период остался позади и он найдет свой путь».

Париж буквально ошеломил Винсента. «В мире существует лишь один Париж, — пишет он Ливенсу в августе 1886 г., — пусть жизнь здесь трудна, пусть она будет даже еще хуже и труднее, все равно парижский воздух проясняет мозги и приносит пользу, огромную пользу…» Его основные темы этого периода — натюрморты с цветами и виды Парижа (Огороды на Монмартре, «Мост через Сену»). Живя на средства брата, в Париже Ван Гог испытывает значительные материальные трудности. В письме тому же Ливенсу он пишет: «У меня не было денег для оплаты моделей, не то бы я всецело посвятил себя работе над фигурой; зато я сделал серию этюдов в цвете — просто писал цветы: красные маки, синие васильки и незабудки, белые и алые розы, желтые хризантемы, ища контрастов синего с оранжевым, красным, зеленым, желтым и фиолетовым, чтобы гармонизировать приглушенные и нейтральные тона с крайне резкими. Пытался передать интенсивный цвет, а не серую гармонию. После этой гимнастики я недавно написал две головы и могу сказать, что они и по свету, и по цвету лучше, чем те, которые я делал раньше. Как мы правильно говорим: ищи жизнь в цвете. Подлинный рисунок — это моделировка цветом. Я сделал дюжину пейзажей — два откровенно зеленые, откровенно синие. Так я борюсь за жизненность и прогресс искусства».

Тяжелый, неуживчивый характер Винсента вскоре дал себя знать. Настроение Тео уже далеко от мажорно-идиллического. В своем письме сестре он пишет о том, в чем не решается признаться матери: «Моя домашняя жизнь почти невыносима: никто больше не хочет приходить ко мне, потому что каждое посещение заканчивается скандалом; кроме того, он так неряшлив, что квартира наша выглядит весьма непривлекательно. Я бы хотел, чтобы он ушел и поселился отдельно; иногда он заговаривает об этом, но если я скажу ему «уходи», для него это будет лишь поводом остаться… В нем как будто уживаются два разных человека: один — изумительно талантливый, деликатный и нежный; второй — эгоистичный и жестокосердый!»

Париж открыл для Ван Гога небывалые доселе возможности. Он поступил в мастерскую Фернана Кормона, где познакомился с Анри Тулуз-Лотреком и Эмилем Бернаром, молодыми и активно работающими художниками. Они научили его ценить японскую гравюру, и он стал ее страстным собирателем и почитателем. Неоднократно он копировал гравюры из своей коллекции масляными красками. Их изящные линии, плоскостность и отсутствие моделировки оказали сильное влияние на формирование новой живописной манеры художника. Ненадолго он увлекся пуантилистской техникой Сёра, но строгая и методичная манера этой живописи не соответствовала его темпераменту. Он всей душой принимает живопись импрессионистов, их метод, неустанно экспериментирует, ищет свою интонацию, свою форму выражения. Художник Э. Бернар, с которым в эти годы Ван Гог особенно сдружился, вспоминает: «Я видел, как он проходил пешком большие расстояния по жаре, чтобы написать понравившийся ему мотив, он никогда не щадил себя. Дождь, ветер, снег — ничто не останавливало его. Он брался за работу в любое время, днем и ночью, чтобы написать звездное небо или полуденное солнце». В это время он много общается, посещает с друзьями-художниками кафе «Тамбурин» — одно из самых оживленных мест Монмартра, хозяйкой которого была Агостина Сегатори. Частенько он заглядывает в лавку папаши Танги, парижского торговца красками, у которого всегда можно было кого-нибудь встретить. Знакомится с самыми разными художниками — Писсарро, Гогеном, Сёра, Синьяком.

Два года, проведенные в Париже, эмоционально истощили Винсента. «Он видел в Париже множество вещей, которые хотел бы написать, но неизменно был лишен возможности это сделать, — пишет Тео в письме своей будущей жене Иоганне Бонгер. — Натурщики не хотели позировать ему, работать на улицах ему запрещали, и в результате его раздражительности постоянно возникали сцены, доводившие его до такого состояния, что ладить с ним не было никакой возможности, а сам Париж становился для него совершенно невыносимым». Не выдержав напряжения, в 1888 г. Ван Гог покидает столицу. «Я уеду куда-нибудь на юг, чтобы не видеть всего этого скопления художников, которые как люди внушают мне отвращение», — пишет он. Винсент планировал добраться до Марселя, где жил и умер художник Адольф Монтичелли, творчеством которого он был в то время увлечен, но в итоге остановил свой выбор на Арле. В этом маленьком южно-французском городке он нашел обилие сельских сюжетов, которые так любил писать. К тому же Арль, как он признается в письме к Бернару, напоминает ему Японию на его любимых гравюрах: тот же прозрачный воздух, сочные цвета — изумрудно-зеленые, золотые, ярко-синие. «Кто любит японское искусство, — пишет он брату Тео, — кто ощутил его влияние, — а это общее явление для всех импрессионистов, — тому есть смысл отправиться в Японию, вернее сказать, в места, равноценные Японии — на Юг. Я считаю, что в конечном счете будущее нового искусства — на Юге».

В поисках мотивов Ван Гог путешествует по окрестностям Арля. В письмах он не перестает восхищаться этим благодатным краем. Арль кажется художнику светлым и прекрасным. «Сейчас мои краски очень яркие — небесно-голубой, оранжевый, розовый, киноварь, ярко-желтый, светло-зеленый, светло-винный, фиолетовый», — пишет он сестре. Всю весну он с упоением пишет цветущие деревья — десятки картин, словно напоенных щедрым южным солнцем. В письме к Тео он восторгается: «У меня еще никогда не было такой замечательной возможности работать. Природа здесь необыкновенно красива! Везде надо всем дивно синий небосвод и солнце, которое струит сияние светлого зеленовато-желтого цвета; это мягко и красиво, как сочетание небесно-голубого и желтого на картинах Вермера Делфтского. Я не могу написать так же красиво, но меня это захватывает настолько, что я даю себе волю, не думая ни о каких правилах».

В качестве мастерской Винсент снимает несколько комнат в так называемом «желтом домике», которые он намерен сделать «штаб-квартирой на все время пребывания на юге». В одном из майских писем к Тео он подробно описывает свою первую самостоятельную мастерскую: «Снаружи дом выкрашен в желтый цвет, внутри выбелен, много солнца. Снял я его за пятнадцать франков в месяц. Теперь мне хочется как-то обставить хоть одну комнату, ту, что на втором этаже. В ней я устрою себе спальню… На этот раз я выбрал жилье удачно. Представляешь себе — дом снаружи желтый, внутри белый, солнечный. Наконец-то я увижу, как выглядят мои полотна в светлом помещении».

Винсенту не терпится поделиться своей радостью с друзьями. В своих письмах он стремится зазвать их к себе, в надежде создать под крышей «желтого домика» своего рода коммуну, которую он в своих мечтах окрестил «мастерской юга».

Он работает неистово, пишет несколько холстов каждый день: пейзажи Арля («Красные виноградники в Арле», «Жатва», «Рыбачьи лодки в Сент-Мари»), портреты его жителей («Колыбельная (Мадам Рулен)»), натюрморты, среди которых особенно выделяются «Подсолнухи», воспринимавшиеся им как символ солнечного, жизнерадостного Юга. «Я начинаю чувствовать, что я стал совсем другим, чем был в день приезда сюда: меня больше не мучат сомнения, я без колебаний берусь за работу, и моя уверенность в себе все больше возрастает», — пишет он брату. Единственное, что омрачает его жизнь, — это нехватка денег и красок. «…У меня сегодня окончательно иссякли краски, холст и деньги, — жалуется он брату. — Последняя моя картина, написанная с помощью последних тюбиков краски на последнем куске холста, — зеленый, как и полагается, сад — сделана одним чистым зеленым цветом с небольшой прибавкой прусской зелени и желтого хрома».

Наконец в октябре в Арль приезжает Гоген, что привело Винсента в полный восторг. Однако с первого дня между ними, очень разными людьми и художниками, возникают ожесточенные споры и непримиримые противоречия. В том, что восхищает Ван Гога, Гоген не видит ничего заслуживающего внимания: все кажется ему мелким и ничтожным. Ван Гог болезненно воспринимал равнодушие друга, его постоянное желание уехать. Ему была чужда эстетика Гогена, его художественный язык. «Наши дискуссии наэлектризованы до предела», — пишет он в письме к Тео. Позднее Гоген вспоминал один случай, который имел место накануне роковой ссоры: «Мне пришла в голову мысль написать его портрет, когда он работал над своим любимым натюрмортом с подсолнухами. Когда портрет был закончен, он мне сказал: « Да, это я, но только впавший в безумие».

Наконец наступила трагическая развязка: ссора, которая назревала все это время, с самого дня приезда Гогена, произошла 23 декабря 1888 г. Доведенный до исступления неистовой работой и спорами с Гогеном, Ван Гог, потеряв способность контролировать себя, набросился на друга с бритвой. Тот не нашел ничего лучшего, как уйти ночевать в пансион. Лишь наутро он узнал о ночной трагедии от инспектора полиции. Вот что писала о случившемся арльская газета «Forum republican» от 30 декабря: «В прошлое воскресенье, в половине двенадцатого ночи, некий Винсент Ван Гог, художник из Голландии, явился в дом терпимости №1, спросил некую Рашель, вручил ей свое отрезанное ухо со словами «Береги его как зеницу ока» и исчез. Полиция отправилась наутро к этому человеку и нашла его в постели без всяких признаков жизни. Несчастного срочно доставили в больницу».

Итак, 24 декабря Ван Гог был помещен в больницу в Арле, где его лечащим врачом стал доктор Феликс Рей. В течение нескольких дней приступы безумия повторялись. Но вскоре кризис прошел. Пастор Салль, наблюдавший за больным, отметил: «Я нашел, что он говорит спокойно и рассудительно. Он удивлен и оскорблен (а одного этого достаточно для продолжения приступа!) тем, что его держат здесь и лишают свободы».

7 января Винсент покидает больницу и возвращается домой, он охвачен желанием работать. В письме к Тео он пишет: «Господин Рей говорит, что я ел слишком мало и нерегулярно, поддерживал себя только алкоголем и кофе. Допускаю, что он прав. Но бесспорно и то, что я не достиг бы той яркости желтого цвета, которой добивался прошлым летом, если бы чересчур берег себя». Беречь себя, видимо, было не в характере Ван Гога, потому что 7 февраля он снова помещен в лечебницу. Причина — галлюцинации и мания преследования. Однако ему разрешается днем покидать больницу, чтобы работать в мастерской, на ночь же он возвращается назад.

Жители квартала недовольны тем, что душевнобольной, опасный для общества человек разгуливает по городу без присмотра, вместо того чтобы находиться под замком: всем еще памятна история с отрезанным ухом. Они пишут петицию городским властям. В результате Винсента отправляют в изолятор, а мастерскую в «желтом домике» опечатывают.

В мае 1889 г. Ван Гог добровольно поселяется в психиатрической лечебнице Сен-Поль, недалеко от городка Сен-Реми. «У меня маленькая комнатка, оклеенная серо-зелеными обоями, с двумя занавесями аквамаринового цвета и набивным рисунком — очень бледные розы, оживленные кроваво-красными полосками», — пишет он брату.

В течение года его рассудок временами проясняется, и тогда он бросается писать: упорядоченная жизнь в приюте помогает ему работать. Он находит темы для картин вокруг себя, в саду. В первые дни пребывания в приюте он пишет Тео: «У меня в работе два новых сюжета, найденные здесь, в саду, — фиолетовые ирисы и куст сирени». Однако эти периоды творческой активности чередуются с днями и неделями депрессии и бездеятельности: «Не вижу, где найти мужество или надежду, однако нам давно известно, что в ремесле художника нет ничего веселого». В этот период им написаны знаменитые пейзажи с кипарисами («Дорога с кипарисами и звездами») и оливами («Оливковая роща»), натюрморты с цветами, а также реплики знаменитых картин его любимых художников Милле и Делакруа, а также Доре и Домье, написанные по репродукциям. В одном из писем к Тео он раскрывает суть своего метода: «Я беру черно-белого Делакруа или Милле… И затем я импровизирую в цвете. В целом это не мое, я использую образы из их картин, но гармония цветов, которая в конце концов появляется на полотне, — это моя собственная интерпретация… Я обнаруживаю, что эта работа учит меня кое-чему, а иногда приносит мне утешение».

В мае 1890 г. Ван Гог почувствовал себя лучше. Он покинул приют и, вернувшись на север, поселился в Овер-сюр-Уаз, у доктора Поля Гаше, интересовавшегося искусством и психиатрией. В Овере художник написал два портрета доктора Гаше. Там он получил от Тео письмо, в котором тот прислал ему вырезку из газеты «Mercure de France» с весьма лестным отзывом о его творчестве: «Этот могучий и настоящий, чистокровный художник, с грубыми руками титана, с нервами истерической женщины и душой ясновидца — совершенно самобытен и стоит особняком в жалком искусстве нашего времени. Возможно, судьба пошлет ему однажды радость признания и покаянную лесть моды? Может быть». Автором удивительной заметки был Альбер Орье. Винсент повел себя совершенно непредсказуемо: он огорчился. В своем ответном письме он просит Тео: «Пожалуйста, попроси господина Орье не писать больше статей о моих картинах. Главным образом, внуши ему, что он заблуждается на мой счет, что я, право, слишком потрясен своим несчастьем, и гласность для меня невыносима. Работа над картинами развлекает меня, но когда я слышу разговоры о них, меня это огорчает сильнее, чем он может вообразить». В качестве аргумента он ссылается на то, что «в статье описано не то, как я работаю, а то, как я должен был бы работать».

Тем не менее он продолжает заниматься живописью («Церковь в Овере», «Улица в Овере», «Дорога в Овере после дождя»). «Овер очень красив. Здесь, между прочим, много соломенных крыш, что уже становится редкостью», — пишет он Тео. Последней картиной Ван Гога стал вид пшеничного поля со стаей черных птиц над ним («Вороны над хлебным полем»), в ней он пытался выразить «грусть и крайнее одиночество». «…Никто из художников, кроме Ван Гога, не смог бы найти для этих птиц, застигнутых врасплох надвигающейся темнотой, такой особый черный цвет, одновременно «жирный» и отталкивающий», — писал об этой работе поэт Антонен Арто.

В искусстве Ван Гога доминирует всепоглощающая потребность самовыражения. За семь лет активной творческой деятельности он создал более 850 картин и 700 рисунков в самых разных жанрах — натюрморте, портрете (а также автопортрете), жанровой картине. Однако ярче всего его талант проявился в пейзаже — именно в нем находил выход его холерический взрывной темперамент. Живописная фактура картин Ван Гога — подвижная, болезненно беспокойная — отражает душевное состояние художника на излете его недолгой трагической жизни — он страдал душевной болезнью. Один из приступов этого недуга стал для него роковым: Ван Гог свел счеты с жизнью выстрелом из пистолета. «Что ж, я заплатил жизнью за свою работу, и она стоила мне половины моего рассудка, это так», — писал он в своем последнем письме брату, так и не оконченном.

Пресса откликнулась на смерть Винсента лаконичной заметкой в жанре полицейского репортажа: «В воскресенье, 27 июля, некий Винсент Ван Гог, 37-летний голландский художник, проживающий в Овере, выстрелил в себя из револьвера, находясь в поле. Будучи только ранен, он вернулся в свое жилище, где и умер через день».

Ван Гог умер, так и не получив признания, а его талант не был оценен по достоинству. То, что при жизни у него купили лишь одну картину и что покупатель был художником, его коллегой, — является лишь подтверждением жестокого факта. Его страдания и борьба с судьбой отражены в ярких и подробных письмах, адресованных, в основном, брату Тео, торговцу картинами.

Замечательные слова сказал о творчестве Ван Гога Октав Мирбо, грустные и вместе с тем торжественные и светлые слова: «Увы! Ему не суждено было творить долго. В нем жила профессиональная неудовлетворенность… Она разрушала его потихоньку… Мало-помалу, кусочек за кусочком неудовлетворенность съедала его существо… Художник был всегда недоволен своим творчеством. Ему хотелось большего. И он мечтал о невозможном. Его приводила в дикую ярость неспособность рук, таких слабых и глупых, выразить на полотне то, что было в мозгу гения. И однажды он умер от этого!.. Нужно любить Винсента Ван Гога и чтить его память, потому что он был действительно настоящим и великим художником».